Российский Прованс: Розовое. Девушки. Раки. Сергей Горяйнов
энергией. Я мгновенно уплел ломоть посыпанного травами и политого оливковым маслом хлеба, но это оказалось ненужным излишеством. Ибо ожидаемое опьянение не пришло, вместо него меня охватила жажда немедленной деятельности. Возможно, той самой, что когда-то выплеснула греков за пределы Аттики и привела к «Великой греческой колонизации».
– Теперь я понимаю, как грекам удалось при помощи одного только паруса и весел забраться так далеко от Пелопонесса, – обратился я к старикам, желая польстить им и заодно продемонстрировать знания, которые мы с Янисом на пару получали на истфаке родного универа. – Вы и впрямь потомки тех греков-торговцев (я покосился на стаканчики на их столе), которые основали здесь первые поселения.
– Мы не из торговцев. Из флибустьеров, – не принял моей лести Зевс.
– Корсаров! – авторитетно поправил его Посейдон и, закончив спор, обронил Зевсу: – А кофе выпьем на пляже!
Старики стали спускаться к морю, а когда моя отвисшая челюсть наконец смогла выполнять привычные для нее функции, я спросил у Яниса:
– Шутка?
– Истинная правда! – заверил он меня. – Ты ведь после второго курса перешел на кафедру истории России и перестал заниматься греками. Второе наше пришествие случилось сюда после русско-турецких войн, во время которых греческие корсары здорово помогли Сенявину и Ушакову и на Архипелаге, и в Черном море. Если верить семейным рассказам, один мой дедушка происходит из знаменитого рода Варваци, а второй – не менее знаменитого Качиони. А это были лихие пираты, перешедшие на службу к императрице Екатерине.
– Как Фрэнсис Дрейк – к Елизавете Английской! – подытожил я. – За это надо выпить! Ямас!!! – и потянулся к бутыли, но Янис потянул меня на пляж, соблюдая во всем, как это и принято у греков, гармонию.
Лежа на берегу залива под солнцем, которое светило нам так же, как сотни лет назад греческим пиратам, мы с Янисом перебирали факты влияния греков на нашу жизнь, как капитаны корсарских каперов перебирали трофейные четки, готовясь на абордаж вражеского судна. Я вспомнил, как еще в бытность Чехова таганрогский градоначальник Шувалов в отчете министру внутренних дел писал, что «Таганрог по-прежнему остался иностранным городом». В первую очередь – из-за господства в нем греческой диаспоры. Янис заметил, что старинный казачий род Грековых, дворян, внесенных в «Бархатную книгу», получил свою фамилию не просто так. Я в тон ответил, что те же казаки Яновы ведут родословную от какого-нибудь Яниса. Вспомнив собственную свадьбу в величественном городском дворце бракосочетания в палладианском стиле, с которого начинается переулок Греческий в Ростове, я спросил, что было там до революции?
– Всего лишь греческое двухклассное приходское училище, – залился смехом корсарский отпрыск. – Было выстроено на деньги общины.
Мы еще долго перебирали – дворец Алфераки и целую Греческую улицу в Таганроге, Кукольный театр в Ростове, ту же табачную, хлебную и рыбную торговлю («Значит,