Формула порока. Евгений Миронов
города лекарств на сто руб лей по выдаваемому списку. Завтра после работы я найду и приобрету нужные лекарства. А послезавтра, в среду, я их привезу вместе с водой. Что ещё тебе, Володя, здесь обязательно понадобится?
– Спасибо. Если что-то экстренно понадобится здесь, думаю, позвонят. Об остальном я скажу тебе при встрече. А как встретила тебя Елизавета?
– Ей повезло, что она куда-то испарилась.
– Чем она тебя смущает?
– Как чем? Наверняка это с ней ты вчера назюзюкался!
– Успокойся, ма.
– Cherchez la femme.
– Это все пустяки.
– Лучше бы тебе понять, что всё складывается из мелких пустяков, – мать рукой указала на потёртый драный линолеум.
– Я прошу тебя, ма, позвони ей вечером и объясни ситуацию. Только, пожалуйста, без скандалов, хорошо?
– С этой беспорочной овечкой я – сама дипломатическая корректность!
– И передай, что приезжать ей сюда, надо думать, вряд ли стоит.
– Вот это обязательно передам!
– Хорошо?
– Обещаю тебе.
– Только скажи, что именно я просил об этом!
– Договорились.
– Надо бы и на работу позвонить, как считаешь?
– Я сообщу вам в отдел и скажу, что ты в больнице на обследовании с пока туманным диагнозом. И чтоб ждали тебя только через две недели или позже. Ну что ж, Володя, крепись, держись.
– Давай, ма, обходиться без слёз, – попросил он, увидев, как у деятельной матери вдруг сделались влажными глаза и зашевелились губы.
– Как всё это быстро случилось!
– Мне и без того тошнит от военкомовских угроз.
Они простились. Владимир отправился в палату, присел на кровать, послушал уже знакомую скрипичную мелодию, попил водицы. Затем облачился в тренировочный костюм и пошёл сдавать сестре-хозяйке на хранение пакет со своей одеждой.
Закончив хлопоты, он готовился прилечь, но динамики чётко объявили:
– В отделении ужин, пройдите в столовую. В отделении ужин…
В столовой у раздаточной амбразуры он спросил истерзанных процедурами пациентов:
– Что будет на ужин?
– Овсянка, сэр! – сообщили ему сразу трое, которые стояли первыми.
Замученные пациенты казались довольными своей осведомлённостью и своим ответом новому пациенту. По крайней мере, они попытались изобразить радостные улыбки на своих лицах. Получалась же гримаса, какой пугают маленьких детей. В улыбке всех троих наблюдалось что-то общее, что-то от Бармалея.
– Традиционная овсянка, это хорошо, превосходно, это по-нашенски, по-пролетарски, – возрадовался Владимир.
Затем он развернулся и возвратился в палату, чтобы посмотреть на продукты, принесённые матерью. И правильно сделал. В пакете оказались сметана, острый сыр с дырочками, пирожки с картошкой, которые требовали безотлагательной заботы по причине их срока годности. Имелись и продукты, которые могли подождать: яблоки, кусок сервелата, очищенные