Формула порока. Евгений Миронов
и иглы, прикрепляя их к руке.
Она вновь внимательно взглянула на бегущие вверх пузырьки и предупредила:
– Лежите спокойно, рукой шевелить запрещено, можно пошевеливать только одними пальчиками.
Владимир видел, как снизу на поверхность жидкости спешили белые пузырьки. Он осмотрел место, где стальная игла, соединяясь с веной, вносила в его организм жидкость из бутылки, и прикрыл глаза. С мыслями о заботливой матери он уснул, и сон его оказался крепок настолько, что по завершении процедуры медицинская сестра сняла капельницу без пробуждения пациента.
После скромного ужина с традиционной британской овсянкой Владимир лёг в скрипучую кровать, на что существовали веские причины. Во-первых, благодаря чернобровому соседу Рустаму он провёл ночь в приятной компании в курительной комнате, в результате чего весь день находился в полусонном состоянии. Во-вторых, у него имелся уже положительный опыт того, что на всякий случай лучше ложиться спать пораньше. В-третьих, настроение было исключительно подавленным, без видимых перспектив к поправке, и поэтому хотелось уединения.
IV. Среда
Владимир от чего-то проснулся и лежал в полудрёме, вспоминая на фоне событий последних дней всё, связанное с его представлениями о срочной воинской службе, и терялся в догадках, в чём причина разворота фортуны и какой скачок судьбы следует ожидать в дальнейшем.
Где-то рядом кто-то порывисто и громко задышал и захрипел. Владимир открыл глаза и увидел, что два из четырёх плафонов под высоким, в трещинах потолком палаты источали тусклый жёлтый свет. На койке у противоположной стены лежал человек и дышал очень часто, будто задыхался. Днём кровать стояла пустой, значит, её занял новый пациент. Владимир посмотрел на электронные часы. Для предотвращения эксцессов, по совету аборигенов отделения, они оставались на ночь пристёгнутыми к левому запястью полосатым капроновым ремешком. На них высвечивалось время 1:20, и Владимир инстинктивно повернулся к окну. Оно зияло чернотой, за ним стояла глубокая осенняя ночь. Свет, зажжённый в палате после общего отбоя, являлся нарушением режима.
Отбой согласно распорядку дня происходил в 23:00, и с той поры должны выключаться радиоприёмники, телевизоры, электроприборы, лампочки, а пациенты обязаны смирно лежать в койках, покидая их исключительно ради посещения туалета. Уклонение от правил могло повлечь преждевременную выписку пациента – как нарушителя лечебного процесса и режима учреждения. Карательными мерами служили правдивое оформление больничного листа или угроза, что в данное отделение или вообще в лечебное учреждение пациенту дорога будет закрыта навсегда.
Удивительным оказалось и то, что над койкой нового пациента наклонилась девушка в ярко-красном халате. Это тоже можно было истолковать как нарушение лечебного режима отделения, потому что пациенткам запрещалось посещать мужские палаты, тем более в ночное время. Почти все в палате спали, а кое-кто даже сладостно похрапывал.
Всё это было по меньшей мере странным.
Из