Гошка-волчонок. Генрих Книжник
боюсь.
– И в клетку к ней войдёшь?
– Нет. Нельзя. И замок на двери.
– А если отпереть?
– Кончай болтать.
– А вот сейчас ключ принесу и отопру! Войдёшь?
Таня засмеялась. И тут Гошку всего пронзило: войти! Увидеть волчицу не через сетку, а просто так, рядом. Как она себя поведёт? Он понял, что не сможет удержаться, войдёт в клетку, если этот гад принесёт ключ. Он встал.
– Неси, – сказал он и оглянулся на Таню.
Она сначала недоверчиво улыбнулась, но потом вдруг побледнела.
– Момент! – радостно вскочил на ноги Генерал. – Айн момент. – И помчался в сторону конторы.
Гошка знал, что там, у входа, доска, на которой висят ключи от всех клеток. Он поглядел на Веньку-Банкира, глаза у того горели злым интересом. У Гошки отчаянно колотилось сердце. Генерал уже бежал обратно с большим ключом в руке и радостно-хищной улыбкой на лице.
– Ты что, всерьёз? – дрожащим голосом спросила Таня.
Гошка промолчал.
– Не бойся, Танечка. Он ни за что не решится, даже если его попросишь ты. Это он сейчас такой храбрый, – затараторил Кешка. – У него или замок не откроется, или дела вспомнятся неотложные. Ну что, москвич? Валяй!
Вдруг Гошке стало спокойно-спокойно. Он улыбнулся.
– Открывай, а то у меня замок не откроется…
Улыбочки с лиц Генерала и Банкира как ветром сдуло.
– Сам открывай, – крикнул Генерал. – Неужели войдёшь? – Он кинул Гошке ключ и быстро, как обезьяна, полез на дерево, где уже сидел Банкир.
– Я подумаю, – крикнул в ответ Гошка, подошёл к сетке и встал, глядя на волчицу.
Она наблюдала за происходящим.
– То-то же, – сказал Генерал и спрыгнул на землю. – Ты что? – удивился Гошка. – Решил войти со мной? Он сунул ключ в скважину и повернул его. Генерал снова взлетел на ветку. Банкир на своей ветке отвернулся. Таня стояла, закрыв глаза и прижав кулачки к груди. Гошка просто физически ощущал, как ей страшно за него, за себя, ему даже плакать хотелось от благодарности ей за то, что она не кричит, не хватается за него, не бежит прочь, как эти два негодяя. Волна раскаяния охватила его: зачем он так пугает её, – но было уже поздно. Он отворил дверь клетки, вошёл внутрь и прикрыл её за собой.
Всё тело было напряжено, как струна.
«Если она оскалится, сразу выскочу, – подумал он. – Если успею», – мелькнула другая мысль, но Гошка усилием воли прогнал её.
Он стоял у двери и глядел на волчицу. Она смотрела на него, наклонив голову, как собака, которой интересно, что это происходит такое необычное, потом подошла к нему и ткнулась лбом ему в грудь. Дикое напряжение сразу оставило Гошку, ноги ослабли, он сел на пол, закрыл глаза и почувствовал, как что-то тяжёлое, тёплое привалилось к его боку.
Глаза открылись сами: волчица лежала, прижавшись к нему и положив голову на лапы. Гошка оглянулся. Таня стояла, вцепившись в сетку, и неотрывно смотрела на него огромными, потемневшими от волнения почти до черноты глазами.
Гошка глубоко вздохнул, выдохнул, несколько раз провёл ладонью по спине волчицы, быстро встал и вышел из клетки. Дрожали руки,