Твоя вина. Мерседес Рон
почувствовала, что краснею.
– Что-то случилось? – сказала я, стараясь не обращать внимания, как лучи солнца отразились в его небесно-голубых глазах как раз в этот самый момент.
Николас одарил меня обворожительной улыбкой.
– Я тоже хочу на тебя поглядеть, иди сюда, – попросил он, потянув меня за руку и заставив забраться к нему на колени.
Под полотенцем у меня ничего не было, и, когда я раздвинула ноги, чтобы сесть, оно едва не соскользнуло с моих бедер.
– Под ним ничего нет? – спросил Ник тоном, который менее чем за секунду перешел от удивления к упреку.
Я закатила глаза.
– Мы здесь одни, Николас, – раздраженно буркнула я.
Он огляделся: мы действительно были одни и могли наслаждаться захватывающим видом на город.
– Может, прямо сейчас, какой-нибудь извращенец глазеет на нас в бинокль, – сказал Ник, удерживая полотенце, в которое я была завернута.
Но за нами, конечно, никто не наблюдал. Ник явно преувеличивал.
– Тебе же хуже. Сейчас оденусь, – заметила я, встав и направившись в комнату.
Я посмотрела в зеркало на свое отражение. Неужели человек способен так быстро меняться? Еще вчера я злилась и грустила, а сегодня меня не узнать. Думаю, дело в любви, в этих американских горках эмоций и смешанных чувств: сейчас ты на вершине, а через минуту уже ползаешь по земле и даже не понимаешь, как там очутился.
Я наклонилась над сумкой с вещами. Почему-то меня развеселило, что наша одежда лежала рядом. Глупо, конечно, но мне нравилось видеть собственное платье рядом с футболкой Ника «Марк Джейкобс»[2].
Я надела платье. Оно было очень простым: темно-синим с яркими цветами. Его купила мама, которая наверняка потратила кучу денег.
Когда я начала наносить макияж в ванной комнате, то сильно удивилась, заметив кое-что новенькое на своей коже. Да, так и есть: приподняв волосы и внимательно посмотрев на шею, я обнаружила два засоса.
В ярости выбежала из ванной.
– Николас! – закричала я.
Он разговаривал по мобильнику. Наконец-то нам принесли завтрак, и Ник поглощал еду. Он сидел за столом на террасе как ни в чем не бывало и спокойно с кем-то беседовал по телефону.
Но его взгляд был устремлен на меня.
– Подожди, – сказал он в мобильник.
Я указала на шею и часть ключицы. На физиономии Ника промелькнула ухмылка. Я разозлилась и бросила в него подушку.
Он вскинул руку, чтобы прикрыться, одновременно выругавшись.
– Я тебе перезвоню, – сказал Ник и дал отбой. – Что, черт возьми, с тобой, Рыжая?
Я ненавидела засосы и терпеть не могла любые следы и отметины на коже. Это связано с плохими воспоминаниями из прошлого.
– Ты ведь знаешь, что меня тошнит от засосов, Николас Лейстер, – заявила я, пытаясь контролировать голос.
Он встал, осторожно подошел ко мне и поправил прядь моих волос, чтобы осмотреть засосы.
– Извини, Рыжая, – коротко ответил он.
Я закатила глаза.
– Да,