Нити магии. Эмили Бейн Мерфи
героиня сказки «Снежная королева». Отец читал нам эту сказку каждый вечер. С того времени я решила тоже быть Гердой, пусть даже письмо было адресовано только Ингрид. Поэтому я читала и перечитывала сборник сказок, пока не запомнила все почти наизусть. Герда, которая пошла на Север во дворец Снежной королевы, чтобы спасти своего лучшего друга и излечить его от осколка льда в сердце.
Я перевожу взгляд на Еву, которая силится получше разглядеть Амалиенборг, четыре одинаковых здания королевского дворца, расставленных, словно огромные детские кубики, по периметру восьмиугольной площади. Что, если два отцовских приказа – «не используй магию» и «будь Гердой» – прямо противоречили друг другу? Какому из них мне надлежит следовать?
– Помню, Несс довольно скупо выдавала масло, – говорит Хелена, разворачивая пакеты, в которых обнаруживаются бутерброды с маринованной сельдью. Они прослоены луком-шалот и ярко-пурпурными ломтиками свеклы, украшены каперсами, хрустящими кусочками огурцов и веточками укропа. – Изменилось ли это с тех пор, как я жила в «Мельнице»?
– Нет, – с сочувствием отвечает Ева.
– Тогда намажем толщиной в палец, – говорит Хелена, кладя кусок мягкого сливочного масла на ломоть ржаного хлеба. В желудке у меня урчит, ведь я ничего не ела со вчерашнего дня, но затем чувствую укол изумления, когда Хелена мажет последний бутерброд так же щедро, как и те, которые сделала для себя и Евы, и протягивает его мне.
– Вы слышали, что наша принцесса Дагмар на этой неделе выходит замуж за царского наследника в Санкт-Петербурге? – спрашивает Хелена, кивая на ярко-красные датские флаги, окаймляющие улицы. Между ними время от времени мелькают трехцветные флаги Российской империи. – В июне половина Копенгагена пришла, чтобы проводить ее корабль. В том числе и твой любимый Ганс Кристиан Андерсен, – обращается она к Еве и деликатно откусывает от бутерброда. – Может быть, когда-нибудь ты с ним встретишься.
Ева смотрит на меня ошеломленно и озадаченно, как будто до сих пор боится, что все это происходит во сне. Она наслаждается своим бутербродом, откусывая крошечные кусочки в течение почти всей сорокапятиминутной поездки от Копенгагена до Херсхольма, и засыпает, все еще сжимая остаток в руке. Я съедаю свою порцию в пять жадных укусов, а потом сижу в неловком молчании; карета въезжает в густой черно-зеленый лес, и пространство между мной и Хеленой заполняется тенями.
Я начинаю гадать, доедем ли мы когда-нибудь, но тут карета неожиданно вырывается на яркое солнце, миновав лес, и сворачивает на длинную аллею.
Впереди возвышается ослепительно-белый особняк, огромный и величественный, со сливочного цвета фронтонами, которые возносятся вверх изогнутыми ярусами, словно слои свадебного торта. Я подталкиваю Еву локтем, чтобы разбудить. На снегу перед домом виднеются следы каких-то животных. Алые ягоды висят на ветках кустарника, а лед, в который они заключены, тает на солнце.
Ева садится прямо и ахает, выглянув в окно. По бокам от главного здания тянутся два просторных