Развод по-эпсилонски. Кристина Амарант
дипломат смерил меня тяжелым взглядом, и в который уже раз предложил:
– Может откажешься? Я поставлю тебе зачет по практике, улетишь вместе с Марком.
Разговор этот заводился не впервые. Когда я заявилась на кафедру подавать прошение о практике на Савоне секретарша, тут же поджала губы и глянула презрительно, будто я предалась разврату прямо в преподавательской. Уже тогда я заподозрила неладное в предложении Моргана, но пятьдесят тысяч галактов задавили сдавленный писк интуиции.
Комм мигнул, на экранчике высветилось: “Вас приглашают в чат “Черной каракатицы”. Принять/отклонить”.
– Извини, семейный вызов, – буркнула я, заканчивая спор. И сбежала в каюту.
Принять.
Чат пискнул.
Ури: “Евка, мышка моя! Привет! Ты писала?”
Сигнал был слабенький: о звуковой или тем более полноценной видеосвязи не стоило мечтать. Но покадровые фото канал поддерживал. Экранчик отобразил хитрую лисью морду и задорно торчащие уши. Неизменные очки для работы с виртуальными пространствами сдвинуты на затылок и не падают только чудом.
Ева: “Писала. Как вы?”
Набирая эту фразу, я расплылась в улыбке. Один вид фурри всегда действует на меня, как нехилая доза транквилизаторов, приправленных мимимишками.
Невозможно представить команду “Черной каракатицы” без этой наглой рыжей морды. Весельчак и неисправимый оптимист, источник сомнительных креативных идей, которые то вовлекали наш бедовый экипаж в дикие истории, то вытаскивали из бездонных задниц.
Ури: “У нас всё стабильно!”
Чат вторично пискнул – подключился ореец Рикардо. Перья механика топорщились, клюв горестно поник.
Рикардо: “Стабильно плохо. Катеньку поломали!”
Следом прилетела картинка раскуроченного двигательного отсека в котором неразобранной осталась только обшивка и то не везде.
Я тихо выругалась. Знаю, что не первая авария – жизнь межзвездных контрабандистов полна не столько романтики, сколько вот такого опасного дерьма. И все равно – жалко до слез.
Сколько раз сама чинила, перебирала детали, стояла рядом с Рикардо в роли “Подай, принеси, пшел вон”. Вон там, на корпусе дальней турбине до сих пор след от моего лазерного резака. Отличилась, когда ореец в первый раз доверил мне – криворукой неумехе – опасное оборудование.
Как Рикардо потом ругался! Клекотал, хлопал крыльями и разве что не плевался (исключительно потому, что клюв для этого действа не приспособлен), обещая что на парасек не подпустит к родному двигательному отделению. И это при том, что орейцам агрессия в принципе не свойственна, все конфликтные вопросы они решают танцами.
Ева: “Что случилось?”
Ури: “Возникли непреодолимые разногласия с коллегами”
Рикардо: "Да жахнули эти … по нам из главного калибра"
Ури: “Ли пытается сейчас выбить кредит в счет будущего контракта, чтоб