Все зеркало. Сборник
разглядывал биометрию, сделанную через день после третьей пластической операции.
− Полное совпадение, − тихо сказал он. – Ничего не изменилось.
Тира Двезеле смотрела в окно. Там шел снег. Мелкая ледяная январская крупа.
− Не имеет смысла продолжать, − сказала она.
− Если попробовать чуть глубже… − начал Янис.
– Я пару недель назад отрубила себе руку, − перебила Тира. – В твой выходной. Я не говорила тебе. Вот эту.
Она повернулась и показала ему левую руку, с длинными твердыми когтями.
− А если бы не отросло? – спросил Янис.
− Отросло же. Часа за три.
− Если пришить другую руку? Ну, теоретически.
− Мой организм ее переработает. Конвертирует. В то, что должно быть.
Янис поднялся, встал рядом с ней.
− Придется искать кого-нибудь, кто полюбит меня такой, какая есть, − сказала она шутливо.
Снег шел все гуще, почти скрывая дома и фонарные столбы.
Янис вздохнул.
− Долго придется искать.
− Я читала подобные истории. В Интернете.
− Таких историй одна на миллиард людей. Проще найти две одинаковые снежинки.
− Ты же меня не боишься.
− Это, − сказал Янис, − некоторое преувеличение.
Тира Двезеле ничего не ответила. Она неподвижно смотрела в окно обоими глазами.
− Прости,− наконец сказал Янис. – Не стоило, наверное.
Он поплелся к столу и снова стал листать на экране страницы биометрии. Присмотрелся к цифрам и сказал:
− У тебя памяти заполнено уже почти четверть. Ты поаккуратнее там.
Она пожала плечами.
− Сотру чего-нибудь, если будет не хватать.
− Что ты так тщательно запоминаешь?
Тира, наконец, повернулась и задумчиво посмотрела на своего единственного друга. По крайней мере, того, кто хоть как-то подходил этому слову.
− Разное, − сказала она. – Разное.
Седьмым воспоминанием Тиры Двезеле стало предназначение.
Работы у Тиры не было. Она предполагала, что могла бы сниматься в фильмах, как изначально планировалось, но подобный персонаж никому более не требовался. Янис закинул удочку на предмет создания сериала специально под ее внешность, но честно предупредил, что затея безнадежная. Регенерационные способности Тиры вообще не рассматривались – специально наносить ранения разной степени тяжести разумному существу было банально противозаконно.
Государство назначило ей небольшое пособие. Ей хватало с лихвой. Запросов у нее не было никаких.
Когда пришла зима, Тира все так же часто сидела на скамейке, наблюдая, как ветер гоняет поземку по замерзшему пруду, или смотрела на падающий снег. Она вспоминала в этот момент слова Яниса о снежинках и размышляла, действительно ли так сложно найти две одинаковые. Темнело рано, прохожие на улице встречались редко, так что она не особо боялась, что кто-то устроит ей очередное представление со стрельбой.
Тем не менее, однажды рядом с ней снова сел мужчина− пожилой, с тросточкой, в