Фригидная для оборотня многоженца. Айза Блэк
ее в любой момент. Она тебе принадлежит. И тут людские законы не действуют.
– Знаю, – усмехаюсь. – Я поставил на ней клеймо – продана. Предана мужем.
– Вся жизнь ее мыльный пузырь – это ты показал.
– Верно. Я обнажил истину. В данном случае я нанес первый удар правдой, – подхожу к утыканной дротиками фотографии, очерчиваю пальцем контур ее лица. – Вскрыл гнилое нутро ее супружеской жизни.
– Если бы ты просто ее забрал, она бы продолжала убиваться по своему человеку, – в глазах брата вспыхивает интерес. Месть отвлекает.
– А теперь она видит, что в действительности стоит ее жизнь. Пока я просто немного раскрыл ей глаза.
– Для этих целей ты приказал уволить ее с работы и обнулил карты?
– Я этого не делал, – хмурюсь. Людская подлость и низость порой проходят за гранью моего понимания. – Даже месть должна быть достойной. Всегда.
– Ты же заплатил ему по людским меркам астрономическую сумму? – удивленно хмурит брови. – Зачем ему понадобились ее копейки?
– Привыкай, Вальтер, – это типичный людской экземпляр – алчный, гнилой червяк. Самая распространенная разновидность в их сообществе, – достаю из кармана купюру. Смотрю. Сминаю. Бросаю на пол. – Приманка – деньги. Бумажки, за которые они готовы прогибаться, ползать и унижаться. С помощью денег без усилий можно обнажить нутро. Заставить их принять свою истинную форму.
– Я бы предпочел этого не видеть. Не знать. До сих пор сожалею, что нам пришлось выйти в людской мир, – скалится, рычит. – Это все чуждо нам. Стая должна жить на воле. Не в этих каменных клетках.
– Зверь никогда не нападает без причины. Нас вынудили. Мы вышли. Значит, такова судьба – покорить новое пространство.
– Не можешь изменить судьбу – прогни обстоятельства под себя, – смотрит на меня с хитрым прищуром. – Хорошо, ты усвоил уроки отца.
– А как иначе, – пожимаю плечами.
– Так каков был уговор с тем ее человеком? Неужели он вот так запросто отказался от своей самки? Даже без боя? Мне такого не понять, – Вальер поднимается, наливает себе еще выпить.
– Он ползал в ногах, рассыпаясь словами благодарности. Я лишь всковырнул гниль, и она тут же полилась рекой из него, – меня передернуло, от воспоминаний о ничтожной людской особи. – Он выгнал ее в ночь. Прытко. С неподдельной радостью. Отбирать работу. Деньги. Его инициатива. Я ее не одобрял. Надо будет проучить. Он немного спутал мои планы. Это мелочи.
– Оставшись без средств, она вернулась в дом, пропахший зеленым змием.
– Мне доложили. Надо будет вмешаться. Я закрыл дорогу в отели Вивьен не для того, чтобы она возвращалась к истокам дурной крови.
– Даже род ее прогнил, – Вальтер подходит, хлопает по плечу. – Сожалею.
– Не стоит, Вальтер. Я принял неизбежность. Долг перед стаей, свое обещание тебе я выполню.
Он моя. Проклятье. Истинная. Отрава. Мне нести это бремя. Лишь я могу выбирать способ казни и искупления. Отныне никому более не позволено прикасаться