День Дьявола. Эндрю Майкл Хёрли
зеленый свет.
Патель слушал и попутно оглядывал полки в поисках «Ино».
– Жаль вас разочаровывать…
Голдблум издал смешок.
– Скиннер убедил меня, что я должен отправить именно вас и никого больше, сержант Патель. Сказал, что вы у них на вес золота. – Он качнул головой.
В желудке у Пателя разгорался пожар. Он огляделся в поисках консультанта. Вряд ли возможно разобраться в политических хитросплетениях этого дела…
– Вон там, – Голдблум махнул рукой.
Пателю пришлось трижды выговорить «Ино», после чего найти изображение со смартфона и показать продавцу. Прыщавый подросток, ответственный за фармтовары, заявил, что у них такого не продается.
– Должно быть.
– Увы.
– Раньше я покупал его у вас.
Пацан хмуро покачал головой.
Чувство было такое, словно желудок поджаривается в адовых печах. Самое место для Скиннера. Мерзавец подхватил этот крест индийского правопорядка и возложил на его плечи. Ни инспектора, ни команды. Только он, Патель.
Один из телохранителей Голдблума стоял, прислонившись к автоматической двери, явно в нарушение правил безопасности. Наплечный ремень «Биллингхэма» оказался под его ботинком. Патель резко подхватил сумку, чем вывел агента из равновесия, и двинулся дальше. Времени до вылета оставалось все меньше.
– Сэр, всего пару вопросов, пока мы идем. Когда вы в последний раз видели Сабу Хан?
Голдблум ухватился за поручень, приспосабливаясь к движению транспортера, и прокашлялся.
– На свадьбе общего друга. Ну, как свадьба… пересказывание обетов, во Флориде, прошлым летом.
– Можете немного рассказать о ней? В общих чертах?
– Она была… Вы читали светскую хронику? Саба была темпераментна, вела себя вызывающе. Не годилась на роль жены политика.
По румяному лицу Голдблума скользнула улыбка – должно быть, ему что-то вспомнилось.
– У нее были недоброжелатели?
– Господи помилуй, нет! Саба хотела спасти мир. Возглавляла десяток благотворительных фондов. В рождественское утро разливала суп для бездомных. Она даже…
Его прервал голос из громкоговорителя:
– Виджай Патель, ваш самолет готов к вылету; просьба немедленно явиться к выходу пятьдесят семь.
Сержант оглянулся. Представитель охраны аэропорта куда-то подевался, остались лишь двое телохранителей. Он прибавил шагу.
– Ваши коллеги в Индии обещали содействие, – сообщил Голдблум. – Хотя могут понимать это на свой лад. Убедитесь, что вы с ними на равных. Потому как, если вы сами не спросите, они вам вряд ли что-то скажут.
Он с трудом поспевал за Пателем, и его лицо все больше наливалось кровью.
– Я сделаю все, что в моих силах.
Голдблум чем-то напоминал Пателю отца. Тот пилил его чуть ли не с первого дня в средней школе. По крайней мере, министр не намекал ему, что он «один из них» по цвету кожи. Патель считал