Ромашка в сердце. Владимир Сазонов
новостройкам. Они исполинами возвышались над заросшим травой полем. Среди травы то там, то здесь видны были остатки бетонных плит, арматуры и другого строительного мусора. А вдалеке виднелись ряд деревянных домиков с обветшавшими заборами и небольшой микрорайон кирпичных пятиэтажек. На противоположной стороне дороги высилось кирпичное здание бывшей школы с покосившимися распахнутыми воротами. От ворот вглубь территории уходила грунтовая ухабистая дорога, по которой, переваливаясь с боку на бок, пробирались серые «жигули» пятой модели. Дорога вела к возвышающейся куполом над деревьями небольшой церкви, с одной стороны окруженной лесами. От ворот по тротуару вдоль шоссе тянулась сетчатая ограда кладбища. Мысли о вчерашней размолвке с Мариной мешали концентрации, Максим подбежал к автобусной остановке, там из подъехавшего автобуса выходил народ. Первым вышел крупный мужчина, обернувшись к уже закрывающимся дверям, он раздраженно выкрикнул:
– Ты заколебала, сука! – и, развернувшись, направился в сторону новостроек.
В последний момент из автобуса выбежала худенькая блондинка с сумками в обеих руках. Ее лицо покраснело, из глаз по щекам ползли слезы, оставляя синие полоски туши. Не в силах затормозить, она споткнулась, упала, из опрокинутой сумки вытек на асфальт кетчуп. Женщина, стоя на коленях, запричитала:
– Лучше б я сдохла! Сволочь! Какая сволочь! – но мужчина даже не обернулся.
Максим не выдержал, подошел, сочувственно протянул руку. Но женщина его оттолкнула, закричала в истерике:
– Не нужна мне ваша помощь! Мне уже ничего не нужно!
Из ссадины на ее коленке сочилась кровь, по разодранным капроновым колготкам расползлась стрелка. Женщина заковыляла к лавочке на остановке, присела.
Лицо Максима вдруг резко побледнело, он развернулся и быстро побежал в сторону виднеющихся пятиэтажек. Пробегая возле отделения милиции, Максим увидел усатого капитана, вылезающего из милицейской машины. В руках он бережно держал «его вчерашний букет ромашек», обернутый целлофаном. Увидев цветы, Максим приостановился. А капитан, протянув букет подскочившему сержанту, приказал:
– Сидоров, отнеси в лабораторию. Они были разбросаны на площадке перед входной дверью суицидницы, – и, бросив мимолетный взгляд на Максима, прошел в подъезд.
Максима как током ударило, забыв про тренировку, он развернулся и со всех ног бросился к своему дому. Подбежав к пятиэтажке, бегом поднялся по лестнице на четвертый этаж, остановился возле деревянной двери, достал ключ из-под коврика. В прихожей схватил с тумбочки спортивную сумку, вытряхнув ее содержимое на пол, стал рыться в вещах и, наконец, обнаружил конверт. Быстро пробежал глазами и побелел, обхватил голову руками и бессильно опустился на стоящий рядом стул.
Письмо, выскользнув из рук, упало на пол…
Пошатываясь, Максим вышел из квартиры. Хлопнула дверь, ключ остался торчать в замке. Бездумно бредя по району, Максим не заметил, что ноги принесли его к отделению милиции. Возле милицейской машины на земле валялась