Миша-оборотень. Превратности судьбы. София Коралова
сегодня против него выступил. Но ведь он его ногой пихнул. Хмель, да сколько его там было, дурь одна, выветрился.
Два дня после случившегося Миша никуда не уходил, хоть его и звали на улицу. Оксана и Яков с ним не разговаривали, сам приходил на кухню, сам разогревал готовую еду. А через два дня Яков пришёл домой чуть пораньше, позвал Мишу и сообщил ему, что раз тот считает, что они, его опекуны много на нём зарабатывают, то они, Яков и Оксана, подали заявление, что отказываются от опекунства и его Мишу, возвращают в детский дом. Там пусть и заканчивает школу. Квартира у него есть, счет у него есть. Как приедут за ним, так пусть и уезжает.
У Миши все поплыло перед глазами. Нет, он не считал, что родители в чем–то виноваты, он знал, что это всё он, Миша сотворил сам. Он взглянул в глаза Якову и увидел в них столько боли, что даже отшатнулся.
Глава 4
– Что же отшатнулся, Мишка, а? Так неприятен тебе? Но я все равно рад, что в нужное время оказался на путях. Не смог стать для тебя отцом – мне очень жаль. Поэтому, чтобы не оправдываться в полиции, не ходить по повесткам, чтобы ты не поднимал больше руку на Оксану, пусть тебя воспитывает дальше государство.
– Ты самый лучший в мире отец! И Оксана самая лучшая в мире мама! Знаю, прощения мне нет и не пытаюсь вас разжалобить, но хочу, чтобы вы знали, я вас всегда буду считать своими отцом и матерью, где бы я не находился. И…не знаю я, что со мной случилось.
Оксана приходила с работы раньше и поэтому сейчас была на кухне. Она услышала разговоры в комнате между Яковом и Мишей и вышла. Миша стоял, опустив голову, а напротив, едва сдерживая слёзы, стоял Яша.
– Миша, тётя Надя хотела бы с тобой встретиться. Только она не в гости зовет, а как пациента. Вот пусть тебя посмотрит, а потом все вместе решение будем принимать.
– Я прошу у вас прощения за все обиды, которые нанёс вам. Я понимаю, что сейчас мне веры нет, чтобы я не говорил вам, но я хочу, чтобы вы это знали.
– Хотелось бы, чтобы эти слова были от души, а не твое желание остаться в семье. Я уже был у психолога. Хорошо, на выходные поедем в село к твоей сестре, одну я тебя с ним не отпущу. А там и будет окончательное решение.
Миша, не поднимая голову, вернулся в свою комнату. Он не стал кушать, лежал и диване и вспоминал свою жизнь. Вспоминал, как ждал своего дядь Яшу, приходящего к нему регулярно, как тот спрашивал о нём преподавателей, как он старался показать ему свои успехи. Вспомнил, как познакомился с тётей Оксаной, как впервые переступил порог их квартиры уже в качестве члена семьи. Вспомнил, как впервые назвал Оксану мамой…
И вспомнил, как Яна впервые села рядом с ним за парту. Почему он захотел всё это поменять на одну благосклонную улыбку этой девушки? Почему её синие глаза постоянно у него в голове? Ведь он знал, что никаких шансов быть её парнем у него нет, но почему-то он хотел быть всегда рядом с ней. Кстати, не только он один был в её отряде…свите…группе…?
– Думай, Миша, думай, что с тобой так быстро случилось, – приказывал он сам себе.
– Миша, если ужинать не будешь, я спрячу все в холодильник, –