Привык я утром двигать горизонт, или Гениальность не порок, а лишь повод для знакомства. Пародии на стихи Михаила Гундарина. Часть III. Владимир Буев
чужое блюдо.
И всё ж привет семье,
невидимой отсюда.
Ещё или уже
они в 80-х
на верхнем этаже…
…В-четвертых или пятых,
не трогайте меня!
Себе оставьте сдачу!
Я сам остаток дня,
я сам себя потрачу.
Владимир Буев
Коль чуждо оливье,
ешь рыбу заливную.
Ты в явном меньшинстве.
Возьми семью любую,
увидишь, все едят
не только щи и репу:
под Новый год хотят
ещё чего-то к хлебу.
Бриоши и в Москве
на сдачу покупают.
…Покушай оливье –
от голода спасает.
Стою на сцене я, красавец хоть куда
Михаил Гундарин
Высоких этажей усталые огни
Как россыпь мелких бус не подлежат обмену
На деньги и вино, но именно они
Удачнее всего подсвечивают сцену,
Где пьяная Москва, вдыхая креозот
Безумного бомжа на грязной остановке,
То чиркнет коготком, то бодро нас лизнёт
Шершавым языком обшарпанной Покровки.
Грядущих катастроф дождливая тоска,
Провинции в огне, Калининский в тумане.
Бреду сквозь эту ночь, кончается доска,
Шажок – и я уже в заплатанном кармане
Единственной страны, на дружеском пиру
Всех павших и живых, том самом, знаменитом,
Где Неизвестный Дух нисходит на икру,
На сигареты Kent и солнце сверх лимита.
Владимир Буев
Стою на сцене я, красавец хоть куда.
Слепят мои глаза лучи любви софитов.
Теперь я на коне, сегодня я звезда
Внушительных размеров (крупных габаритов).
Москва у ног моих распластанной лежит.
Мизинца моего и то она не стоит.
Никто другой Москву, как я не покорит,
Хотя, как Долгорукий, может вновь построить.
И без софитов я собою озарю
Любые уголки ночных дорог московских.
Ни одному не смочь такое фонарю,
Хоть хочется им всем, уверен я, чертовски.
Я дух теперь. Парю над всеми сверху я.
И вот уже не дух – пророк, кто жжёт глаголом.
…Пусть и штаны задрав и громко вопия,
Я прежде бегал за советским комсомолом.
Хор мертвецов на погосте пел
Михаил Гундарин
Тёмных дворов – ледяных пучин –
мёртвые голоса.
Выключи свет, растворись в ночи:
просто закрой глаза.
Каждому времени свой топор,
свой разбитый стакан.
Это они ведут разговор
все ночные века.
Владимир Буев
Хор мертвецов на погосте пел
песню, как вечна ночь.
Надо заканчивать беспредел:
прячу топор и прочь
пулей несусь, чтоб налить в стакан
то, что вернёт покой.
Эх, не удался с утра роман –
ночью теперь бухой.
Вот не умел пацан писать
Михаил Гундарин
ЛЕРМОНТОВ
сквозь