Упрямый Галилей. Игорь Дмитриев

      В воскресенье вечером мы прибыли живыми и здоровыми, хотя немного промокшими, в Пизу, – писал Кастелли. – Тотчас же я отправился засвидетельствовать свое почтение монсиньору Артуро [д’Эльчи236]. Он встретил меня изъявлением всяческих чувств, но с самого начала беседы сказал, что я не должен касаться учения о движении Земли и т.д. На это я ответил ему в таких выражениях: “Те указания, которые я получаю от вас в качестве предписания, были мне в качестве совета даны синьором Галилео, моим учителем, с которым я весьма считаюсь, тем более что я знаю, что сам он за двадцать четыре года своей профессуры никогда не касался на лекциях этого вопроса”. На это его превосходительство ответил мне, что иногда в качестве отступления я мог бы затронуть подобные вопросы, говоря о них как о допущениях. Я добавил, что я воздержусь и от этого, если только его превосходительство не даст мне предписания поступать иначе237.

      В четверг утром я присутствовал за столом государя и на вопросы великого герцога о положении дел в университете отвечал очень обстоятельно. Он выказал себя весьма удовлетворенным. На его вопрос, есть ли у меня зрительная труба, я ответил утвердительно, а вслед за тем стал рассказывать о своих наблюдениях Медицейских планет, произведенных мною прошлой ночью. Вдовствующая государыня пожелала узнать их расположение и затем стала говорить, что они действительно должны существовать и не являются обманом инструмента. Об этом же ее светлость задала вопрос и синьору Боскалье240, который ответил, что существования Медицейских планет действительно нельзя отрицать. Пользуясь этим случаем, я добавил все то, что я знал и мог сказать об удивительных Ваших открытиях и, в частности, об установлении закона движения этих планет. За столом присутствовал и синьор Антонио241. Лицо его выражало такую радость и торжество, что было ясно – он доволен моим выступлением. Наконец, после многих разговоров, протекающих весьма пышно, присутствующие встали из-за стола, и я удалился. Однако