Собрание сочинений. Том 1. Александр Станиславович Малиновский
обычного закинутыми назад. Так он выглядел несколько горделивым.
– С семи часов, – ответил дядька Серёжа.
– А сейчас уже девять, – подытожил зачем-то Жабин.
Игра шла своим чередом, а Жабина почему-то тянуло на разговор.
– Мороз-то на дворе какой, – ни к кому не обращаясь конкретно, сказал он.
У Шурки семечки закрыли сразу почти всю карту, близилась развязка и он не отрывал глаз от стола, перестав наблюдать за Жабиным.
Вдруг Мазилин встал и что-то сказал Шуркиному деду шёпотом в ухо, важно изобразив из левой ладони подобие рупора.
Иван Дмитриевич, ни на кого не глядя, кивнул головой. И Мазилин тут же вышел из избы.
Жабин быстро встал и направился к выходу.
– Сядь, – веско, не глядя на Борьку, сказал дед. – Ты никуда не выйдешь, дверь снаружи закрыта на замок.
– С чего это? – нервно спросил Борька.
– Придёт Мазилин, тогда скажем.
…Мазилин вернулся быстро.
– Он это, дядя Вань, он, вот стервец, явился не запылился глаза отводить, дураков нашёл, – зачастил Веня. – Чилижным веником отходить вражину, что ли?
Выдвинув стул на середину избы, поставил на него валенок. – Аккурат всё подходит, его следы, всё промерил до самых ворот. Твой валенок? – он ткнул указательным пальцем почти в лицо Жабину.
– Ну, мой, – затравленно огрызнулся тот.
– А мне и не надо было вещественных доказательств, я так сразу всё понял, когда явился нас пощупать: узнаем мы тебя или нет. Я в спину твою чуть не пальнул, по ней тебя и узнал.
– Как оказался в доме у Пупчихи? – буднично спросил дед Шурки.
– Да просто, у неё замок никудышный.
– Зачем залез?
Шурка смотрел на вора и ему странно было видеть обычного человека, похожего на всех, но переступившего какую-то очень важную черту, которая враз разделяет людей.
– Дядя Вань, честное слово, я хотел взять только конфеты. Борис опустил голову, спрятав лицо под свои причудливые волосы. И, чуть помолчав, добавил:
– Шоколадные.
– Вот дурак-то, прости Господи, – выдохнула Шуркина бабушка, – а я ещё дивовалась: чтой-то он нервничает, окаянный. Закалякать хотел нас. Явился, басурман.
– Дядь Вань, отпустите, – совсем по-детски вырвалось у Жабина, – ей-богу, больше не буду.
– Что будем делать, Сашка? – обратился Иван Дмитриевич к Мазилину.
– Утро вечера мудренее, пускай завтра с Пупчихой договариваются полюбовно. Если простит – одно дело, нет – совсем иное, – предложил Мазилин, осанившись и поигрывая плечами.
– Слышал, Борька, пусть будет так. А теперь ступай, – согласился дед.
Жабин вскочил и бросился к выходу.
– Стой, гражданин Жабин! – усмехнулся Мазилин.
– А? – невнятно и растерянно откликнулся Борька.
– Валенок забери, он нам здеся мешает. Зачем нам твои бебехи?
Все засмеялись.
Когда хлопнула дверь в сенях, бабушка осторожно сказала:
– Верно ли сделали, что отпустили на ночь, вдруг спалит