Эмма. Джейн Остин
соседями и друзьями, и с домом, в котором она ни в чем не нуждалась. Ее простота и жизнерадостность, добрый и кроткий нрав располагали к ней всякого и дарили счастье и ей самой. Она могла без умолку болтать обо всяких пустяках, от незначительных рассуждений до безобидных сплетен, и эта ее черта немало ценилась мистером Вудхаусом.
Миссис Годдард заведовала школой – но не гимназией, или академией, или другим учебным заведением, где, прикрываясь всякой утонченной бессмыслицей, воспитанниц обучают вольнодумству в сочетании с нравственностью по заветам новомодных просветителей и где юные девицы за огромную плату лишаются здоровья и приобретают высокомерие. Нет, ее школа была настоящим, правильным, старомодным пансионом, где за умеренную плату воспитанниц обучали умеренному числу знаний и куда родители могли отправить дочерей получить какое-никакое образование без опасений, что они вернутся чересчур учеными. Заведение миссис Годдард пользовалось отличной репутацией, и вполне заслуженно; место было замечательное: пансион мог похвастать просторным домом и садом, кормили детей здоровой пищей, летом позволяли бегать и резвиться, а зимой его хозяйка собственноручно лечила их обморожения. Она была женщиной простой, по-матерински заботливой. Усердно потрудившись в юности, она знала, что теперь-то уже может время от времени позволить себе выходной в гостях за чаем. Миссис Годдард немало была обязана доброте мистера Вудхауса в прошлом и всегда с готовностью покидала свою опрятную, увешанную многочисленными вышивками гостиную, чтобы провести вечер у камина в Хартфилде, то выигрывая, то проигрывая пару шестипенсовиков.
Вот кого, к радости Эммы, удавалось ей собрать в гостиной Вудхаусов для своего отца, которому такая компания приходилась по душе. Ей же самой никто не мог заменить общества миссис Уэстон. Разумеется, Эмме было приятно, как удачно она все устраивала, но все же скучные беседы трех почтенных дам наводили ее на печальные мысли о том, что именно столь долгих однообразных вечеров без мисс Тейлор она и опасалась.
И вот однажды утром, когда Эмма с тоскою предвкушала именно такое очередное собрание, миссис Годдард прислала записку с покорнейшей просьбой принять ее вместе с мисс Смит. Пришлась эта просьба как раз кстати. Мисс Смит была красивой девицей семнадцати лет, и Эмма, давно ее заприметив, хотела познакомиться лично. Отправив в ответ любезное приглашение, она с нетерпением стала ожидать вечера.
Харриет Смит была чьей-то внебрачной дочерью. Несколько лет назад ее поместили в пансион миссис Годдард, а затем включили в число воспитанниц, живущих непосредственно в семье хозяйки пансиона. Больше ничего о ней известно не было. Друзья у нее имелись лишь в Хайбери, и на днях она как раз возвратилась из деревни, где гостила у подруг по пансиону.
Харриет оказалась девушкой очень миловидной, причем красота ее была того типа, которым Эмма восхищалась в особенности: невысокая, не чересчур худощавая блондинка с правильными