Роковой подарок. Татьяна Устинова
наутёк, но всё же дал себя обнять.
В этом кабинете, полном антикварной мебели, дорогих безделушек и драгоценных книг, он всегда чувствовал себя неловко.
– Алекс, что такое? – Анна Иосифовна покачала головой и даже погрозила пальцем, на котором сиял гигантский изумруд, а может, сапфир. – Совсем забыли меня, старуху! Не звоните, не приезжаете!
Нужно было ответить, что никакая она не старуха, а молодая и прекрасная женщина, но Алекс этого не понял. Он вообще почти никогда не слушал, что ему говорят.
– Я занят, Анна Иосифовна, – сказал он. – Я пытаюсь писать, но у меня не получается.
Издательница посмотрела на него и вздохнула.
Как с ним можно… жить? Любить, ухаживать, терпеть? Бедная, бедная Маня!.. Впрочем, он гений, а гению можно простить всё. По крайней мере, так считается.
– Хотите кофе? С булочкой? Который час?
– Около шести.
– Как раз сейчас в буфете должны быть готовы булочки! – Анна Иосифовна вернулась за стол и нажала кнопку на переговорном устройстве: – Настенька, нам, пожалуйста, свежих булочек и кофе. Александру Павловичу, как обычно, с молоком, а мне эспрессо.
– Сейчас всё будет, Анна Иосифовна.
– Как вы поживаете, Алекс? – продолжала издательница, благожелательно рассматривая великого писателя. – Как Манечка? Я так давно её не видела!
– Я тоже.
– Что это значит? – не теряя благожелательности, весело удивилась Анна Иосифовна. – Разве вы не вместе?
– Почти нет, – сказал Алекс равнодушно. Он правда не понимал, к чему эти расспросы. – Я в Москве, а она с прошлой зимы то и дело в Питере, или вот сейчас в этом… как это называется… ну, в городе… Прошу прощения, я забыл.
– В Беловодске, – сухо подсказала Анна Иосифовна, переменив тон.
– Да-да.
Они помолчали.
Издательница прикидывала, как продолжить разговор, чтобы он имел смысл. Писатель думал о своём.
– Вы расстались? – не придумав ничего лучшего, спросила Анна Иосифовна.
– Кажется, нет.
– Алекс!
Он поднял на неё глаза.
…Господи, какие глаза!.. А ресницы! А кудри! Такие ресницы и кудри должны были барышне достаться, а достались… литературному гению!
– Алекс, что происходит?
Он пожал плечами.
– Простите, Анна Иосифовна, я не понимаю, какое это к вам имеет отношение.
– Ах, боже мой, разумеется, никакого, и я не собираюсь лезть к вам в душу, просто мне важно, чтоб у моих авторов всё было хорошо. У вас всё хорошо?
– По-разному.
– Алекс, поговорите со мной.
Он удивился: они же разговаривают!
– В прошлом году Манечка потеряла родственницу, тётю, – продолжала Анна Иосифовна. – И после этого всё изменилось. Она стала другой. Книга, которую она написала после трагедии… отличается от всех её прежних работ. Я не говорю, что она хуже, но – другая. Вы читали, Алекс?
– Нет.
– Как?!
Алекс