Мастер, который создал тхэквондо. Виталий Листраткин
политический выбор. Но они боялись, что власть снова сменится… Предполагалось, раз меня упекло в тюрягу японское правительство, то я по умолчанию должен разделять коммунистические взгляды – именно так они считали, пытаясь привлечь меня в организацию. Особенно старался Ким Кю Ул, с которым мы когда-то учились в начальной школе (много позже Ким Кю Ул стал контр-адмиралом Северокорейского военного флота).
Японскую власть я ненавидел, потому что она угнетала Корею. Однако взять сторону коммунистов означало для меня поменять одного оккупанта на другого. Под крылом Советской армии расплодилось огромное количество радикальных коммунистов. Они свирепствовали по всей округе, как лиса, которую защищает тигр. У многих молодых коммунистов ещё молоко на губах не обсохло, но уже величали себя народными лидерами. Эти молодые комиссары были очень заносчивы, не проявляли уважения ни к старости, ни к опыту. Под каким-то благовидным предлогом я отказался сотрудничать с местной коммунистической организацией. И твёрдо решил, что коммунизм и его теории не подходят нашей общине, которая веками руководствовалась принципами конфуцианства. Как вы помните, после освобождения из тюрьмы мы с товарищами договорились создать организацию, целью которой будет процветание Кореи. Конечно, мы не предполагали, что опять придётся бороться с очередным политическим режимом…
Тем временем Сунн Ква заручился поддержкой многих жителей в Кванджу. При встрече он рассказал мне, что при помощи товарищей из Сеула ему удалось создать Лигу Кван-Бюн. Активисты лиги уже играли значительную роль на политической арене, и Пак Сунн Ква предложил мне вступить в организацию. Я прикинул, что к чему, и решил вернуться в Сеул – надо двигаться дальше. Перед отъездом пообщался со своими товарищами. Мы обладали патриотическим пылом и отвагой, но невозможно голыми руками сражаться с врагом, у которого пушки и автоматы. Я от всего сердца попросил членов нашего сообщества оставаться верными нашему делу, не лезть на рожон. Просил их спокойно работать, ждать, когда смогу вернуться с армией.
Опять мне пришлось покинуть родной дом… Но в этот раз со мной уезжала дюжина молодых людей. Матушка снабдила меня солидной суммой в размере 90 вон. На станции Сон-Чжин мы сели в советский военный поезд и отправились в Кванджу. Поезд, в котором мы ехали, был грузовым, все вагоны товарные. Один вагон предназначался для военного состава – он был накрыт брезентом, чтобы люди могли спокойно спать и отдыхать в нём.
Русские вели себя как на курорте. Часто останавливали состав, чтобы поиграть на поле в футбол с деревенской детворой или пообедать. Расстояние, которое самый медленный пассажирский поезд проходит за семь или восемь часов, мы преодолевали целые сутки. Во время поездки я пытался учить английский язык. Ко мне подсел советский капитан, указал на словарик и произнёс странные слова – «ни бэ ни мэ». Мне послышалось, будто он сказал «Ниппон», что на японском означает «Япония». Возможно, он считает меня японцем?