Вайнах. Ольга Горбачёва
не замечала сопутствующих неудобств. Возможно ныла спина, трещало колено воткнувшееся в плинтус, но какие это были мелочи по сравнению с тем, что я сейчас узнала. От обиды и негодования я готова была прямо сейчас разоблачить свое убежище. Наверное я впервые ощущала в себе такое количество гнева. Гнев кипел где -то возле легих, словно огненная лава в жерле вулкана и вот-вот готов был пролиться правдой на уединенных обитателей кабинета директора. От отчаянного поступка меня удерживала мысль о том. что излив справедливость я выдам тех, кто доверил мне свою безопасность как минимум на ближайшие пару недель. Пока схема с передергиванием дневников работала безупречно, а значит раскрывать ее из-за собственных эмоций никак нельзя. К тому же, это будет еще один повод для педадогического расследования, а Стефан как всегда…
Хотя, какой он на самом деле Стефан? Ишь ты. потомок графа Дракулы нашелся. Небось сам себе и кличку выдумал. Самое время вспомнить, что на самом деле он Степан Ведровой. Что кстати ему очень подходит. Ведро оно и есть ведро, особенно если помойное.
Надо же, чтобы именно в этот момент с треском сломалась моя заколка. Она уже давно больно впивалась своими зубами прямо в мою макушку, но что-то поправить было невозможно. Стефан и директрисса вздрогнули от неожиданности, но убедившись, что в кабинете никого нет успокоились. Евгения Леонидовна решила, что это мыши. Школа то старая. Здание, сами понимаете, какое. А вот Стефана оказывается такая версия не устроила. То ли из чувства собственной безопасности, то ли из желания выслужиться, он занялся поисками той самой мыши, и нагнувшись под шкаф обнаружил меня. Я не знала, что делать. Судя по всему, Стефан тоже находился в растерянности. Его глаза были точно напротив моих и он смотрел и не знал, что делать. С трудом освободив ладонь я приложила указательный палец к губам. Всем своим видом я умоляла, чтобы он меня не сдавал. Большего в такой ситуации я сделать не могла. Было видно, что Стефан колеблется и именно сейчас решаетмя моя судьба, а заодно и судьбы тех, кто благополучно избегал конфликтов с родителями благодаря четко отдаженной системе таких вот дежурств. Еще секунда, и этот грязный Иуда меня вломит! Надо было срочно что-то делать, но делать то абсолютно нечего! И тогда, я нашла единственную часть своего тела, которая была еще хоть на что-то способна. В общем, я как могла состроила глазки и бесшумно поцеловала воздух губами. Губы у меня от рождения были пухлые, даже чувственные, как частенько говорила моя мама. Из-за них меня в детстве называли макакой, а потом я как-то плавно перетекла в Анджелину. Конечно же имелась ввиду голливудская Джоли. Вообще, губы частенько были моим единственным оружием в неравной схватке со взрослыми, готовыми к постоянному обвинению людьми. Когда меня ругали, я начинала незаметно покусывать губу, и по непонятным причинам это работало. Даже злой папа становился мягче и достаточно быстро заканчивал неприятный