Староград. Артем Александрович Рудик
Шейм, но вы, верно, и раньше меня видели.
Капитан рыцарей Ордена выглядел совсем не так, как на агитационных плакатах, миллионами проходивших через нашу типографию, но необычайная энергия геройства, которой от него веяло, не оставляла сомнения, что именно это лицо всей армии Ордена. Но не ликом он располагал к себе людей, его безупречные манеры и чёткая речь на чуждом языке просто не могли оставить равнодушным. Я приветственно протянул ему руку и произнёс:
– Что же, приятно познакомиться, пан Шейм! Вы, как я понимаю, здесь второй человек после меня. И я, как наместник Ордена…
– Здесь нет «вторых» и уж тем более «первых» людей, герр комендант. Мы здесь все вроде как равны перед кодексом9 и великим магистром. Ни перед кем иным отчитываться и выслуживаться тут не будут. Разве что в порядке воинских чинов, которого, подозреваю, у вас никогда не было. И отбрось уже свою чопорность; то, что тебя прислал Орден, как лицо нашей компании отморозков, не делает тебе никакой чести! – не вставая, сердито перебил меня некий седой и покрытый морщинами вояка в генеральской форме.
Его слова поддержала плеяда одобрительных возгласов по всему залу. Я был просто ошарашен тем, как резко и прямо этот человек бросил мне вызов, даже несмотря на то, что мне вручили неограниченные полномочия для усмирения любых действий против своей власти, о чём он, вероятно, должен был знать. И уже через несколько мгновений моё смятение обратилось в слабость, которую почувствовали все присутствовавшие. В ставке нарастал бунт, в результате которого я мог в первый же день остаться просто «лицом банды отморозков».
По сути, так и должно было произойти, если бы в этот момент свой ход не сделал Герман. Он громко рявкнул, разом утихомирив всех возмущающихся офицеров и приковав всё их внимание к себе. После он грозно произнёс:
– Хочу напомнить всем вам, и в особенности генералу Соколову, что все вы всё ещё подчиняетесь кодексу. А он обязует всех вас безукоризненно подчиняться всем указам вышестоящих лиц. В данном случае таким лицом является герр комендант, которого назначил верховный магистр, а значит, по всем правилам именно он является главным, и неподчинение его приказам будет веской причиной отправления под трибунал.
– При всём уважении, капитан, все, в том числе и вы, здесь чётко понимают, что комендант – это номинальная должность для номинально существующей страны. А потому не вижу смысла соблюдать любезности перед голым королём, да ещё и без королевства. И уж тем более подчиняться его приказам на де-факто территориях Ордена кажется мне каким-то неуважением к великому магистру, – язвительно возразил один из офицеров.
– Если вы, майор Вейзен, или кто угодно другой из присутствующих в этой комнате, откажитесь подчиняться, вам придётся пойти не только против коменданта, но и против меня. А я, уверяю вас, несмотря на тесные товарищеские связи между нами, прибегну к самым жёстким методам для защиты решения магистра Опия!
Не знаю, почему Шейм вообще за меня вступился,