Послание из прошлого. Петля времени. Сергей Милушкин
такого сделал-то?
Чекист как-то странно ухмыльнулся и покачал головой, докуривая папироску.
– Маньяк он. Вскрывает людей, как консервные банки. Похоже… это доставляет ему удовольствие.
Шаров почувствовал, как мороз пробежал меж лопаток.
– Он – серийный убийца?
– Да… но поймать мы его никак не можем, – чекист развел руками. – Ну, рад был видеть… если что, забегайте. Я здесь бываю редко, это сегодня видите, что творится… и в городе переполох, вызвали на усиление. Но будете на Петровке, заходите в гости, буду рад видеть.
– С удовольствием, – соврал Шаров и протянул незнакомцу руку: – А кого спросить-то?
Мужчина тоже протянул руку, крепкую и жилистую.
– Старший лейтенант Гром Федор Ильич.
Шаров пожал руку.
– Ну, не буду задерживать, – сказал Гром. – Спасибо… что победили тогда!
Шаров кивнул, улыбнулся натянутой улыбкой и медленно пошел в сторону бурлящей от народа улицы.
Глава 10
2010 год
Профессора привел Шаров. Молча втолкнул его в кабинет, где в мерцающем освещении тусклой лампы сидели шестеро взрослых людей, мрачных и задумчивых.
Он придвинул старику стул и хорошо заученным движением с силой надавил на его сутулые плечи. Тот плюхнулся на сиденье. В такие моменты Шаров любил иногда убирать стул, чтобы задержанный, нелепо взмахнув руками, плюхался на пол, кривясь от боли и неожиданности. Такое начало давало ему приличную фору. Никакого насилия, но далее разговор как правило, проходил в позитивном и взаимовыгодном русле. Едва не дернув стул, Шаров, однако сдержался. Все-таки он не в родном участке. И все же, задержанный, как он сам про себя называл профессора, не проявлял ни нервозности, ни страха: в его глазах не было заметно той щенячьей участливости, появляющейся у большинства переступивших порог отделения полиции. Старик же, несмотря на проведенное время в тесной комнатке с пауками, из мебели в которой был лишь один драный и прокуренный топчан, смотрел с нагловатым дерзким прищуром, будто бы не он был их пленником, а все они, присутствующие в комнате.
Денис поежился. Привыкший к суровым морским будням, простым грубоватым репликам старпома, он чувствовал себя не в своей тарелке, а происходящее чем-то напоминал ему старый фильм по роману Агаты Кристи «Десять негритят». Он припомнил рассказ Виктора и тут же живо представил, каково это провести несколько лет в больнице, где главным врачом был этот мерзкий тип с тонкой шеей и каким-то бесчувственным птичьим взглядом.
Лиза смотрела на старика изучающим взглядом. На пути к богатству и власти ей приходилось сталкиваться с разными субъектами, нередко они были мерзкими и неприятными, но этот субъект, как она сразу же поняла – распространял вокруг себя почти осязаемую опасность. Она предпочитала не иметь с такими дел, потому что никогда не знаешь, чем все может закончиться и на каком этапе сотрудничества почувствуешь в спине холодную твердь клинка.
Лена отвернулась, не в силах скрыть отвращения и даже страха. Виктор же наоборот – будто бы потянулся к Инину всем телом