Вино с нотками смерти. Виктория Балашова
жила в Москве, была одинока, точнее не замужем, что, впрочем, по мнению Германа являлось одним и тем же.
– Не знаете, чего она сюда приехала? – спросил он Анжелику. – Несезон, а она не бабуля, чтобы в несезон к вам ездить.
– На тренинг ее принесло, – хмыкнула женщина. – А после задержалась на свою голову. Говорила, лететь не имеет смысла так на мало, вот и решила чуть дольше задержаться. А не надо было, – припечатала Анжелика.
– Что за тренинг? – Герман обычно бывал в курсе всех мероприятий, которые проводились в городе.
Анжелика пошуровала у себя в столе и вытащила рекламную листовку.
– Вот! Приносили нам. Тоже предлагали прийти. Но я не дура платить такие бабки за какое-то там дыхание.
В листовке говорилось о некоем волшебном способе дыхания, после которого будешь здоров и счастлив. Еще обещалось полное очищение организма от всякой скверны и общение с иными мирами.
– Да, оздоровилась, – процедил Герман. – Надо бы с организаторами встретиться на всякий случай.
– Слиняли они уже, – махнула рукой в неопределенном направлении Анжелика. – У них же чес. Можно на их сайте посмотреть, куда двинули. Куда-то рядом.
«Значит, у этих было алиби, раз они уехали несколько дней назад», – подумал Герман и вспомнил про своих подозреваемых.
– У вас тут пара живет. Описание такое: оба высокие, у него темные волосы, у нее длинные рыжие… – договорить не успел: Анжелика закивала.
– Да, да, живут рядом с той несчастной, что умерла здоровенькой. Прости Господи! – она хмыкнула. – Спят поди. Они тоже на тренинг ходили.
Выяснилось, что парочка явилась в пансионат около восьми вечера. Рыжая несла пакет с мокрыми купальными принадлежностями, а ее парень тащил кульки с едой.
– Горничная говорит, жрут они – Боже мой!!! – воскликнула Анжелика. – Таисия просто в ужасе! Когда убирается, выносит страшное количество еды и бутылок! А так, обаятельные: всегда остановятся, поздороваются, скажут пару слов. Сегодня были в спа, потом ходили поесть в ресторан, потом на рынок и сюда. Столько, скажу вам жрать, а по ним не скажешь – жилистые оба, – с ноткой зависти сказала плотненькая Анжелика.
Смысла ломиться в первом часу ночи к обжористой паре не было. Герман вздохнул: до дома далеко, а назавтра с утра следовало бы вернуться в пансионат. Анжелика словно прочитала его мысли:
– Хотите, оставайтесь. Если они пойдут куда-то рано, я вас разбужу. Но вряд ли: они рано не встают. Можете спать сколько угодно.
Он шел по пустыне. Пить хотелось неимоверно. Вдали виднелась дверь, вход в портал, а там и до людей рукой подать. Но предчувствие обычно его не подводило: вход будет опять перегорожен. И правда, в мареве начала проявляться фигура Волка. Жара давила на плечи. Он облизнул потрескавшиеся губы и остановился. Кожа горела, на ней появились волдыри, которые, лопаясь, обнажали кровоточащие, неприятно пахнувшие раны. Сам себя он видел плохо. Ему бывало страшно интересно увидеть себя в пустыне, но там у него оставались лишь ощущения: жара, жажда, боль,