Страшный зверь. Фридрих Незнанский
– он, и все остальные мужики – будто сговорились! Как женщина, Наташа понимала, что ноги у Катерины действительно очень хороши, но, как жена, прямо-таки ненавидела в такие минуты мужа. Ей самой Бог не дал таких ног. Да и возраст уже не тот, и одышка, вот и смотрит Лешка, негодяй, на сторону…
– Слышь, Наташа, иди домой, – морщась, ответил Боронин. – И без тебя тошно, ей-богу! Нельзя же так… – Он громко икнул. – Милиция, не понимаешь? Тебе надо, чтоб к нам в дом шли? А мы – свидетели… Ну… так вышло…
– Ой! Сейчас начнется! Что видели, где были, почему?
– Вот иди и ложись, а я приду… скоро…
«Иди, ложись… Как же!», – размышляла между тем Наташа и с возмущением качала головой. Где ж это видано, чтоб Катерина, полуголой выскакивала наружу, на холод, в таком виде? И кто ей этот? Муж? Нет у нее мужика! Значит, полюбовник! Надо же, ну, хороша! Это какие ж теперь разговоры-то пойдут! Прав Алексей, надо идти домой, не дожидаясь милиции, да позвонить Маринке, рассказать, какая жуть во дворе-то приключилась!
– Хочешь стоять, ну, так и стой, как дурак, на свою глупую голову! – сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти в подъезд.
– Иди, иди, – отмахнулся муж пренебрежительно.
– Чего? – вмиг встрепенулась Наталья. – Ты куда это собственную жену посылаешь?! Знаю я тебя! Жена за порог, а у него сразу глазки свинячьи по сторонам разбегаются!
Она, конечно, сразу поняла, уже по одной мужниной интонации, что тот хочет остаться наедине с Катькой, пока не приедут «скорая» с милицией. А когда те приедут, еще ждать да ждать. Ишь, ты, какой быстрый! Не дождется!.. А Маринке и завтра позвонить можно, они ведь уже, поди, давно в постели с Серегой. Вот же повезло бабе с мужиком! Уж как он ее сегодня миловал-то, смотрел как! Под столом коленку гладил – заметно было, а Маринка только что не взвизгивала, хулиганка… Ну, конечно, проводили поскорей гостей, да и… понятное дело… И завидно, и видишь, что твой-то поезд давно ушел… А этот еще и глазки строит! Ну, погоди у меня…
Первой прикатила милиция. В экипаже, естественно, оказался врач, судебный медик. Он, отогнав неизвестно откуда взявшихся «зрителей», склонился над мужчиной, долго ощупывал, распахнув одежду на груди, прислушивался к его дыханию, а затем раскрыл свой чемоданчик со всякими лекарствами и инструментарием. Присевшему на корточки рядом с ним милицейскому майору он негромко сказал, что обнаружил на теле раненого два пулевых следа. Первая – прошла по касательной, раздробив нос и изуродовав щеки. Она и вызвала бурное кровотечение. Но это дело было вполне поправимым, пластическая операция, то, другое, главное, остановить кровотечение. А вот со второй оказалась гораздо хуже: она пробила руку и вошла в грудь мужчины под мышкой, остановившись, по всей вероятности, где-то рядом с сердцем, иначе бы мужчина давно уже был покойником. Как это произошло? Очевидно, он, еще сидя в машине, поднял руку. Может быть, говорил по телефону?.. Нижний след от пули в стекле определенно указывал на это обстоятельство. В общем, здесь требовалась срочная операция.
Майор,