Змеиное Море. Марта Уэллс
у единственного земного обитателя, который оказался рядом.
Карабкаясь по стене исполинского древа, он отмел эти неприятные мысли в сторону. Теперь они все прибыли на место, и пришло время начинать все с начала.
Приемный зал остался далеко-далеко внизу, и изгиб потолка наконец пошел вверх, образовав широкую круглую галерею. Лун забрался на нее и обнаружил, что за ней находился еще один зал.
В нем сияло несколько настенных ракушек, света которых хватало, чтобы разогнать мрак лишь отчасти. Круглые проемы вели из зала в соседние комнаты, а у стены находился пересохший фонтан, бассейн которого был пуст и порос мхом. Стена над ним была украшена резным рельефом, увидев который Лун восхищенно зашипел.
Рельеф изображал королеву величиной больше крылатого облика Утеса. Ее распростертые крылья тянулись по стенам и обхватывали весь зал, в конце концов пересекаясь кончиками. Ее резная чешуя едва заметно поблескивала в тусклом свете, и Лун, приблизившись, увидел, что чешуйки выложены полированными желтыми самоцветами.
Высоко над ее головой располагалась еще одна открытая галерея. Опочивальни по периметру этого уровня, должно быть, предназначались для правящей королевы и ее сестер, и Лун предположил, что прямо над ними располагался уровень консортов.
Галерея находилась довольно высоко, но Лун присел, подпрыгнул, ухватился за ребристый край и, подтянувшись, забрался на нее.
По периметру открытого пространства располагались проемы, которые вели в связанные между собой комнаты. Лун принял земной облик и начал бродить по пустым помещениям, находя кровати, чаши для горячих камней и пересохшие фонтаны с бассейнами – такие глубокие и широкие, что в них можно было плавать. Он нашел пару лестниц поменьше, которые вели на этаж ниже, в опочивальни королев, а затем еще одну, которая уходила далеко вниз и, видимо, приводила к главной лестнице в центральном колодце. Где-то рядом находился выход наружу, потому что по помещениям гулял сквозняк, влажный и свежий. Если убраться и подмести, согреть комнаты камнями, пустить воду в фонтаны и выложить все мехами и дорогими тканями, то здесь стало бы до нелепости уютно. Лун не мог себе и представить, каково это – родиться в такой роскоши.
В комнате у внешней части ствола он наконец нашел Утеса. Тот стоял у большого круглого проема, который вел наружу, и смотрел в дождливую мглу. Проем закрывался тяжелой деревянной сдвижной дверью, такой же, какую они нашли у нижнего входа. Утес, должно быть, ее открыл, потревожив пыль и гниющие листья, которые теперь разлетелись по всему полу.
Лун подошел к нему. Гигантская ветвь закрывала часть обзора сверху, но из проема открывался вид на платформы далеко внизу. Сейчас они были затоплены проливным дождем. В сумерках Лун едва мог разглядеть старые ирригационные каналы и пруды, заполнявшиеся водой и призрачным контуром очерчивавшие сады, которые были здесь когда-то.
Утес не обернулся. Как и всегда, выражение его лица оставалось непроницаемым. Он сказал:
– Ощущения…