Смертень. А. Коробов-Латынцев
годы к среднерусскому климату и к спешному леченью. И не смотря на то что лечился он, как ему казалось, активно, он все-таки слег с сильной температурой. Температурил он долго, и проспав сутки, встал наконец с печи и пошел к столу, чтобы заварить чаю и написать в дневнике о том, как он не вовремя и некстати заболел здесь, посреди тайги, в избранном своем одиночестве.
Чайник начинал уже посвистывать, Евгений поставил точку, и вдруг – странное дело! – за печкой упал ковш, которым Евгений обыкновенно поливал себя водой при купании. Ковш стоял на табуретке и просто так упасть не мог, Евгений хорошо помнил, как неделю назад он твердо поставил его на табуретку, и ковш простоял так уже долго. С чего бы ему теперь падать? Поэтому Евгений испугался, тем более что он отвык от посторонних звуков в своей избе, где царящий аскетизм исключал случайные звуки наподобие этого. Евгений застыл, уставившись в сторону печи. И вдруг мурашки по коже и легкий холодок по позвоночнику: из-за печи медленно двигалась фигура. Она понемногу выступала из-за побеленной стенки печки, черная, волоча за собой свой ужас. Ужас этот коснулся Евгения прежде, чем его коснулся красный, как кровь, взгляд существа. Оно было одето в какие-то лохмотья, как будто изо мха, заплесневелые, грязные. Лицо было черное, задеревенелое и вытянутое, как у какого-нибудь животного, и в то же время очень напоминающее человеческое, даже как будто молодое. Ужас не позволял Евгению оторвать взгляд от существа, ни встать он не мог, ни упасть, ни отшатнуться. Существо же, показавшись полностью из-за печки, сначала уставилось на Евгения, а затем, гаркнув, кинулось на него. Евгений упал и потерял сознание, но не от страха, а от сильного удара, который последовал вслед за тем как существо вскрикнуло, но не от руки его или ноги, а как бы от голосовой волны.
Очнулся Евгений минут через пять. В избе уже никого не было. Сон это был или не сон, а может, просто видение больное, Евгений разобрать никак не мог. Болела голова, самочувствие тоже было не очень, потому что он весь продрог, пока лежал на полу. Хотя в печи все еще медленно тлели дрова. Евгений накинул тулуп, обвязался шарфом и подкинул дров в печку. Пока она разгоралась, он решил выйти на улицу, подышать воздухом.
Прошло несколько дней. Постепенно жуткий эпизод с монстром из-за печки изгладился в памяти и превратился в больную галлюцинацию. Евгений решил успокоиться и поскорее вылечиться. Он заваривал ромашку, ел мед, варил кашу и лежал на печи, читая книги. Належавшись, напившись чаю, он иногда выходил на воздух, считая, что это тоже лечение. Однажды возвращаясь с прогулки, он увидел, что рядом с избой скачут белки, кажется, те самые, которые приветствовали его в первый его здешний день. Войдя к себе, он оцепенел. На его стуле, рядом с окном, сидел некто лохматый, с бородой, в какой-то странной рубахе и в лаптях, не то леший, не то какой-то древний столетний старообрядец из лесу пришел к нему и поджидал здесь, пока хозяин не вернется к себе. Евгений стоял столбом, не в силах оторвать взгляд от фигуры на стуле, и в то же время абсолютно не в силах