Ярость огня. Розария Мунда
коленях у Пауэра примостился сапог, словно распределение продовольствия было чем-то вроде зрелищного вида спорта.
– Командующая?
Я положила на стол между нами карту Северного моря и экземпляр древнего эпоса на драконьем языке «Аврелианский цикл».
– Я планирую выбрать двадцать четвертую Песнь.
Песнь, в которой описывается, как Уриэль возвращает тело погибшего сына своего врага, пронося через вражеский фронт.
Рок замешкался, но Пауэр и бровью не повел. Стражники, выросшие на Яникуле, лучше всех знали поэзию драконорожденных.
– Грандиозно, – откликнулся Пауэр. – Даже для тебя.
– Мне нужен наездник, который отправится со мной.
У Рока едва не отвисла челюсть. Ведь, в конце концов, в течение последних семи лет он наравне со мной получал оскорбления от Пауэра из-за своего происхождения.
На губах Пауэра растянулась улыбка:
– Только один?
– Да, только один. Если он достаточно хорош.
Смахнув со стола невидимую пылинку, Пауэр резко поднялся на ноги. В дальнем конце палатки женщина из железного сословия, получающая продовольственную карточку у городского стражника, начала спорить, ее визгливый голос становился все громче, пока она указывала на семью из бронзовых, которые вышли перед ней. Из очереди чуть дальше от нее начали выглядывать лица других железных.
Со времен Голода в детстве я не видела таких обезумевших глаз.
Железное сословие получает меньше бронзового. Бронзовые меньше серебряных. А серебряные меньше золотых. Так диктовало государство, когда в условиях неизбежного голода необходимо решать, какие слои населения представляют большую ценность, а какими можно и пожертвовать. Каждое мгновение, что я провожу на земле в городе, становлюсь свидетелем этого неравенства.
Пауэр улыбнулся Року, а затем поднес к губам свой серебряно-золотой браслет и дунул в драконий свисток.
– Окажи честь Каллиполису, Ричард.
Парящие над нами Итер и Аэла сложили за спиной крылья, чтобы камнем ринуться на землю.
Завернутое тело Джулии лежало на столе в дворцовом лазарете. Здесь не имелось отопления, отчего комнату наполнял промозглый осенний холод. Внезапно я, почувствовав охватившую меня нерешительность, застыла в дверях. Пауэр в одиночку подошел к столу и с поразительным спокойствием откинул ткань, закрывающую ее лицо.
Она похожа на Ли. Такое же узкое бледное лицо, темные волосы…
– Где ее шлем? – спросила я. – Он должен быть на ней.
Пауэр осмотрел комнату и указал на снаряжение, сваленное в кучу, которое вернул Ли. Оно было перепачкано сажей и драконьей кровью.
– Надо его отмыть.
– Да, и доспехи.
В присутствии смерти привычная ненависть Пауэра к драконорожденным, казалось, немного поутихла. Следующие полчаса мы, почти не разговаривая, провели за работой. Я задавалась вопросом, вспоминает ли он, как и я, о других похоронах, учитывая, что мы оба знали, как подготавливать тело.
Когда