Золушка для миллионера. Марина Дмитриева
она по-прежнему была заблокирована. С яростью оглянулась на этого невозможного типа, сейчас начну царапаться и вопить, словно взбешенная кошка.
– Ты очень нетерпеливая, – принц со скучающим выражением лица копался в своем бумажнике.
– На вот, возьми деньги. Извини за доставленное неудобство.
– Похвально, что вы умеете извиняться. А деньги засуньте себе… ну, вы уже знаете, куда.
– Не отказывайся, хотя бы сумку себе приличную купишь, а то дерматин на ручках уже потрескался.
Вспыхнула… Это унизительно, когда мужчина подмечает такие детали. Возмутительно, что он смеет их озвучивать. Оскорбительно видеть, как он протягивает деньги, словно нищенке милостыню подает.
Смотрела на эти оранжево-красные бумажки с изображением набережной Хабаровска, словно на ядовитых пауков.
– Нет, мы в расчете, я тоже доставила вам сложности, – хоть голос подрагивал, ответила предельно вежливо.
Принц странно на меня глянул… Обжег своими зелено-карими глазами.
– Доставила, гадость упрямая, но я получу компенсацию.
Быстро наклонился, и накрыл мои губы своими наглыми, невозможно горячими губами. Каюсь… дала слабину, уж слишком яркими были воспоминания того эротического сна-яви. Мне стало любопытно, находясь полностью в сознании, я испытаю те же ощущения? Позволила взять в жаркий плен сначала свою нижнюю, затем верхнюю губу… Позволила мужским пальцам зарыться в мои волосы. Мамочки мои, полностью в сознании ощущения оказались намного острее. Прострелили электрическими зарядами, а в животе, когда этот невозможный тип коснулся моего тела, случился горячий переворот. Всего лишь несколько секунд. И только потом с силой толкнула мужские плечи, и тут же отвесила оплеуху по искушенным наглым губам.
В зелено-карих глазах мелькнуло бешенство. Мистер Большая удача всех времен и народов обиженно сжал свои подбитые плейбойно-вырезанные губы, на щеках заходили желваки. Ах, я такая нехорошая, посмела обидеть его бесподобие.
– Пошла вон отсюда…
Правильно, ату ее. Впрочем, этого я и хотела.
Теперь дверь открылась. Убедившись, что дорога свободна, вышла из машины. Учитывая ситуацию нашего знакомства, думаю, вместо вежливых слов прощания вполне можно ограничиться словами «надутый индюк», вырвавшимися из моего рта, когда я закрывала дверь черного внедорожника. С гордо приподнятым подбородком, и трясущимися от возмущения и других непонятных чувств руками и ногами, перешла наконец-то дорогу, краем уха слыша, как зло скрипнули об асфальт шины черного чудища.
– Сумка у меня неприличная, видите ли, – недовольно забормотала себе под нос. – А у тебя натура неприличная.
Что значительно хуже, сумку хотя бы поменять можно. И сам ты весь такой неприличный… до неприличия красивый и сексуальный. В животе снова почему-то случился жаркий толчок.
– Чур меня! – с испугом произнесла я.
Может, еще на всякий случай перекреститься?!
Глава 3
Да пошла она… Тоже мне цаца нашлась, с облезлой