Дом одиноких сердец. Елена Михалкова
встречающийся. Ну вот как Владик твой, например, – бездна эрудиции, а при том патологический трус. Петр же Васильевич, мне кажется, при необходимости даже подраться сможет.
– Если не рассыплется, – кивнул Максим, дожевывая третью котлетку. – Ну, в общем, тебе теперь есть с кем общаться, кроме твоих несчастных детишек. Кстати, ты к кому завтра едешь?
– К Барсукову, – вздохнув, ответила Даша. – С самого утра.
– Ах ты моя бедная, – пожалел ее Максим. – Будешь барсучонка учить букву «р» выговаривать? Рассказывать про Карла, экспроприировавшего у несчастной Клары единственную память о курортном романе?
– Ну тебя! – Даша забрала у супруга пустую тарелку и начала ожесточенно тереть ее под водой. – Тебе смешно, а мне страдания. И никакую не «р» – как раз она у него поставлена. Ладно, не хочу даже думать об этом.
Максим встал и сочувственно погладил ее по спине.
– Давай я посуду помою, что ли, – предложил он. – Из сострадания к твоим завтрашним мучениям.
Даша насмешливо хмыкнула, но от раковины отошла.
На следующее утро, трясясь в автобусе, она настраивалась на предстоящий урок. Даша была частным логопедом и занималась со всеми детишками подряд, то есть бралась и за самые сложные случаи.
Стать логопедом ей помогла чистая случайность. Даша трудилась переводчиком в одной из многочисленных московских фирм и была почти довольна своей работой, а самодур-шеф был почти доволен ею. До тех пор, пока Даша не высказала собственное мнение об идеях его молодой любовницы, работавшей в соседнем с Дашиным отделе. Любовница, как все прекрасно знали, была круглой дурой, и ее многостраничный труд по критериям оценки деятельности переводчиков был набором бессмыслиц, прямо-таки умилительных потому, что ни одного иностранного языка сама юная Светочка не осилила.
Дашина точка зрения стала известна сотрудникам, и за глупую откровенность она вылетела с работы так быстро, что толком не успела ничего понять. А потом последовала поездка в Турцию, куда Дашу на последние деньги отправила мама и где та познакомилась с будущим мужем. Когда они поженились и Даша забеременела, ей стало не до работы, да и Максим не возражал против того, чтобы во время беременности любимая жена сидела дома, варила супы, гуляла и не нервничала (за время их общения в Турции он убедился, что его Даша отличается крайней впечатлительностью, и очень опасался, как бы эта ее особенность не повлияла на развитие еще не родившегося ребенка).
Даша и не волновалась, прекрасно себя чувствовала все девять месяцев, а в положенный срок родила здоровую девочку, которую назвали Олесей. Неприятности начались позже: Олеся не заговорила ни в три года, ни в три с половиной, а когда наконец начала произносить слова, то выдавала невнятный набор звуков. Ужаснувшись, Даша начала таскать дочь по всем специалистам, каких только нашла, но после полугода бессмысленно потраченного времени убедилась: помочь девочке сможет только она сама.
Даша записалась на логопедические курсы, читала