Там, где нас. Непутёвые-путевые очерки. Эдуард Леонидович Резник
вздыхает мой персональный психоаналитик.
– Какой-то он у вас совсем зелёненький, – замечает поклонница Джорджа Клуни, встретив нас на таможне.
– А по-моему, хороший цвет… – похлопывает меня по щеке жена. – Смотрите, как он выгодно подобрал его к рубашке…
– Ну и как вам?! – согруппница влюблённо оглядывает лайнер.
– Спасибо, – отвечаю, – уже лучше.
* * *
Сто тысяч тоннажа, триста метров длины, семьдесят – высоты, и полторы тысячи персонала встречают пассажиров жаркими объятиями и экзотическими коктейлями.
– А где прейскурант? – волнуется группа.
– Забудьте вы о деньгах! – истерично посмеивается гид. – Пейте, кушайте, гуляйте!
– И что, с нас не востребуют денег?
– Какие деньги! Вы в раю! И его врата открываются магнитными карточками, что развесили вам на шеи.
– Ну так это ж совсем другое дело! – ревёт толпа и кидается в бар.
Приторно-улыбчивый персонал суёт, пихает и втискивает в руки новоприбывших свежие коктейли, виртуозно подменяя пустые стаканы полными.
– Бесплатно?! – спрашиваю я разодетую в перья и блёстки мулатку, настойчиво подсовывающую мне уже третий бокал. – Итц фри?!
– Фри, фри! – уверяет меня девица. – Добро пожаловать! Велком ту «Карнавал Либерти». Развлекайся! Инджой!
– Вы уверены?
Мулатка по-воловьи блымкает наклеенными ресницами.
И я оборачиваюсь к жене:
– Я им не верю.
– Пей! – толкает меня жена. – Не ставь нас в неловкое положение.
– Но я больше не могу!
– Пей! Мне за тебя стыдно. Скажут, понаехали…
– А если я не хочу!
– Все пьют, и ты будешь. Чтобы мне не пришлось за тебя краснеть!
Отдуваясь, я пью.
* * *
А после красивого приёма начинаются некрасивые сцены.
– Можно вашу карточку? – тянутся к нашим наивным шеям ласковые руки гостеприимных работниц.
– Но позвольте, это же рай!
– Рай, рай… не сомневайтесь… – подтверждают официантки, придвигаясь к клиенту вплотную. – А теперь давайте карточку, – интимно шепчут они и, когда обезволенный выпивоха оплывает, стремительно проводят кредиткой меж своих грудей, где у них установлен считывающий аппарат.
На прощание обобранному гостю летит воздушный поцелуй и игривое «Инджой!».
А в дальнем углу согруппники уже тихо и слаженно мутузят гида.
Тот не сопротивляется.
– Попили? – спрашиваю задумчивую жену.
– Ничего, – говорит она, – потом отъедим.
* * *
Обегав лайнер от и до в компании трёх тысяч таких же счастливчиков и отметившись во всех снейк-барах, мы наконец обживаем каюту.
Я исследую матрас, жена – санузел.
В динамиках титанически страдает Селин Дион. В телевизоре Кейт Уинслет