Боль так приятна. Наука и культура болезненных удовольствий. Ли Коварт
не моих личных странностей и привычек, а людей в целом. Я оказалась совсем не одинока в своих наклонностях. Поэтому мои вопросы стали шире.
Почему люди занимаются мазохизмом? Каковы его преимущества: социальные, психологические, физиологические? Каковы издержки? Кто этим занимается и почему мы такие? Что мазохизм может сказать о человеческом опыте? Я собираюсь взять вас в путешествие, чтобы вместе найти ответы на эти вопросы – через строгий научный репортаж, любопытные и откровенные интервью, а также через призму моего личного опыта.
Посмотреть на изнурительный финал ультрамарафона до последнего участника, который многие считают худшим ультрамарафоном в мире (утверждение, близкое к абсурду по своей избыточности). Увидеть последствия соревнования по поеданию острого перца в его свекольно-красной агонии. Понаблюдать за мной, воющей идиоткой, которая бежит в ледяной зимний океан, притом что холод – мой самый нелюбимый способ страдать. Заглянуть внутрь человеческого мозга, чтобы узнать, как производится ощущение боли, и посмотреть, как наше тело помогает нам чувствовать себя лучше. Мы встретимся с цирковыми артистами, с учеными, изучающими боль, с фетишистами, с подвешенными, с едоками перца мирового класса и с балериной, ставшей тайской боксершей. Мы свернемся калачиком под рассказы профессионалов БДСМ о специальных пытках для достижения блаженного облегчения. Мы увидим людей, которые выбирают боль, и будем за ними наблюдать. Внимательно.
Эта книга исследует весь спектр человеческого мазохизма, его причины и то, чему мы можем научиться, выбирая страдания. Может быть, вы занимаетесь этим. Может быть, нет. Но все любят смотреть.
Глава 1
Вверх-вниз
Сара Лондон поднимает красивое лицо и смотрит на меня в объектив, демонстрируя для фотосессии слюнявую капу. Белый пластик с розовыми розочками; на капе курсивом выведено: «Сучка, ну пожалуйста, не надо». Слова неуклюже расставлены на мягком формованном пластике, закрывающем зубы Сары. Она говорит, что во время первого боя, который она проиграла, более опытная соперница сильно ее избила и капа наполнилась кровью. Еще несколько секунд назад, в интимной атмосфере спарринга, в мириадах сопутствующих запахов, она смеялась и визжала «Нет!», когда кто-то тяжело опрокинул ее на мат.
– Мне плевать, если попадут в лицо, – говорит она с хитрой улыбкой. – Я против синяков на теле. Но не на лице.
Разные люди переносят боль по-разному.
Сара занимается тайским боксом. Когда-то мы вместе учились балету, но сейчас я удобно устроилась на горке из шлакоблоков в подвальном помещении в Восточном Нэшвилле и наблюдаю за ее спаррингом. Мы больше не танцуем. Очевидно, мы обе нашли новый способ тревожить наши старые раны.
Я пришла повидаться с Сарой, потому что рассказывать о моих отношениях с мазохизмом невозможно, не вспомнив десятки лет в балете. Эти воспоминания – все равно что заросли ежевики, сквозь которые