Антикварная история. Елена Дорош
Упрела, как коняка! – заявила она и стала интенсивно обмахиваться журналом, взятым со стола.
Маше стало интересно.
– У евреев замуж принято выдавать, а не выходить. Льва Моисеевича я долго на дух не выносила. Тьфу, думаю, суслик какой-то! Однако тетушки свое дело знали туго и нас все равно свели. Как бычка с телкой! Я ведь сначала думала, что он жадный, а потом поняла: все это он копит впрок, чтобы мне голодать не пришлось.
Бина Рафаэльевна усмехнулась и бросила журнал обратно.
– Из семьи в тринадцать человек после блокады выжила только его мать. Лева родился в пятидесятых, когда уже было что покушать, но страх перед голодом ему с молоком матери передался. Та всю жизнь куски прятала, а Левушка стал собирать все, что можно обменять на еду. Понимаешь, девочка, все, что ты видишь, – это его любовь ко мне. Он думает, что если все опять станет плохо, то я с голодухи не помру. Ему ведь ничего этого не надо. Он за меня всю жизнь боится.
Бина Рафаэльевна поднялась и одернула платье.
– Когда я это поняла, полюбила своего Суслика всей душой! И ни на кого его не променяю!
– Я думала, вы его ревнуете, поэтому сами отбираете сотрудниц, – зачем-то сказала Маша.
Бина Рафаэльевна ничуть не удивилась.
– Ревновала. Но недолго. Первые тридцать лет. Он ведь ходок был! Да еще какой! А потом понял, что ничего нового все равно не покажут, и вернулся, так сказать, в лоно семьи. Так что, пойдем еще покушаем или как? – неожиданно закончила хозяйка.
– Покушаем, пожалуй, – согласилась Маша.
И они с Биной Рафаэльевной улыбнулись друг другу.
«Я люблю их обоих», – подумала Маша и полезла на свое место за столом.
– Кто на мой пирог с курой? – закричала хозяйка, вынося из кухни исходящее горячим паром блюдо.
– А он кошерный? – поинтересовался Абрамчик.
– Радость моя, это же мясо из супермаркета! Где тут кошерность! – воскликнула Бина Рафаэльевна.
Оказалось, проблема кошерности волновала только ребенка, все остальные, включая ортодоксального дядю, поглощали чудо кулинарии с аппетитом. Маша, которая в последнее время ввиду крайней скудности бюджета питалась не очень хорошо, окончательно объелась и стала засыпать. Это было ужасно, потому что возвращаться предстояло через полгорода, сначала на маршрутке, потом на метро.
Ее спасла Элеонора, объявившая радушным хозяевам, что, к сожалению, вынуждена их покинуть, и предложившая захватить юную гостью с собой.
– Дорогая Муся, вы можете смело довериться нашей дивной Элеоноре, – заявил вконец охмелевший Лев Моисеевич.
Маша радостно побежала за курткой. Бывают же на свете такие приятные люди!
Хозяйка ювелирного магазина довезла окончательно сомлевшую Машу до дома и, прощаясь, сказала:
– Заходите ко мне. Просто так. Поболтать. По вторникам и четвергам у нас мало покупателей. Можно позволить себе немного расслабиться.
Взглянула на смущенное Машино лицо и добавила:
– Я умею варить очень вкусный кофе. Вы любите робусту или арабику?
Маша