Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала. Роман Сергеевич Тимохин
резко стали мерзнуть – яркий признак магического истощения. Его взор стал краснеть и сужаться: он видел лишь гордо стоящую фигуру Рыцаря, что полностью скрывалась внутри смертоносного столпа пламени. Но Д’Энуре не собирался отступать: все, или ничего.
Вакханалия длилась чуть больше полуминуты, после чего Арчибальд упал на четвереньки: сил стоять просто не было. Он тяжело дышал, его уши заложило от гула, а тело содрогалось от дрожи: его пробирал озноб. Этот холод был не от погоды, а от опустошения души, после столь мощного заклинания.
Он приподнял голову и огляделся. Все, кто был достаточно глуп, чтобы прятаться за ящиками или где-то поблизости, оказались обожжены. Не сильно, но, к неудовольствию Д’Энуре, пострадавшие все-таки были. Весь двор был усеян обгорелыми обломками, а стены в верхней своей части были обуглены. Даже вездесущая грязь моментально высохла от жара и застыла комьями по всей поверхности внутреннего двора.
Спустя пару мгновений, из-за стен начали выглядывать люди. Их глаза, что раньше смотрели на них равнодушно или просто пренебрежительно, сейчас выказывали лишь одну эмоцию – это был страх. Обычный животный страх, что испытывают, стоя перед монстром. Ну да, по-своему, я монстр, подумал Арчибальд. Он сел на колени и обернулся, туда где должны были находиться его ученики. Тог’рек стоял, преклонив колено, опираясь на свой широкий меч, чуть развернувшись плечом в его сторону. Казалось, будто бы он кого-то защищал своим плечом, и по краю, торчащей из-под его руки одежды, Арчибальд понял, что это была Юиль. Его догадка подтвердилась, когда из-за широкого плеча здоровяка показалась обеспокоенная голова эльфийки.
Он улыбнулся тому, что они не пострадали, и почувствовал металлический привкус на губах. Он обтер их – ладонь стала красной. Арчибальд приложил много усилий для этого заклинания; так много, что даже его тело сдало – из носа пошла кровь. Звон в ушах постепенно пропадал и в его разум врывались разные звуки: крики пострадавших, мольбы оторопевших, ржание лошадей. Когда он снова повернулся вперед, то буквально в двух шагах увидел огромную фигуру Рыцаря, что нависал над ним. Будь тот человеком, Д’Энуре сказал бы, что его дела плохи: его броня была обожжена, вся растительность, что бурно покрывала его доспехи, полностью выгорела, оголяя старый, ржавый, но богато украшенный нагрудник. Из-под сочленений доспеха вновь стали пробиваться молодые ростки, обволакивая Рыцаря, возвращая его исконный вид.
Арчибальд про себя усмехнулся: нечего было и надеяться нанести богу, хоть какой-нибудь ощутимый урон.
– Что же, – Рыцарь встал, уперев руки в бока, – я доволен.
Арчибальд лишь кивнул – сил на большее у него не было.
– Я еще не встречал, столь сильного смертного.
Еще кивок.
– Ты доказал, что достоин. Использовать огонь было немного предсказуемо, но все равно достаточно умно.
Почему Арчибальд выбрал огонь? Все просто. У школ магии был одна особенность: у каждой была своя Немезида – своя противоположность,