Малахитовый Лес. Влада Астафьева
Я ее ношу в медицинских целях.
– Ясно… простите.
Тори хотелось узнать куда больше, однако та наивная скромная девушка, которую она изображала в Малахитовом Лесу, на такие вопросы не решилась бы. Любопытство еще не повод рушить целостность образа, к тому же у нее сейчас были цели поважнее.
– Я бы хотела с ним познакомиться. – Тори кивнула на приоткрытое окно. – С Ильей. Сказать ему, какая у него восхитительная музыка…
– Понимаю, мне тоже когда-то сразу захотелось это сделать. Но сейчас плохой момент.
– Почему?
– Илья, он… специфический. Хороший, просто нужно к нему привыкнуть и соблюдать определенные правила. Он очень осторожно знакомится с людьми. А когда он играет, к нему лучше вообще никому не подходить, даже знакомым, чужим – тем более. Вы удивитесь, но его это ранит.
– Не удивлюсь: от человека, который способен создавать такую музыку, можно ожидать чего угодно. А вы с ним знакомы?
– Уже да, – кивнула Ксения. – Хотя происходило это медленно и непросто. Я поселилась в Малахитовом Лесу примерно полгода назад, а с Ильей мы начали общаться только в прошлом месяце. И то, думаю, он начал доверять мне чуть быстрее, чем другим, из-за маски. А вы тут надолго?
– Не знаю пока… На месяц точно, а там – как приживусь.
– Месяц – уже неплохо. В гости зайдете? Немножко странно вот так звать, понимаю, но в этом поселке особые порядки, здесь вроде как все свои, даже если кого-то не знаешь.
– Я зайду, конечно!
Ничего странного Тори в этом не находила и рискованным приглашение не считала. В Малахитовый Лес действительно не попадали посторонние, сюда нельзя было просто купить путевку и сразу же завалиться с чемоданами. Токарев не зря предупреждал, что нужны связи. Тори позволили снять коттедж только после проверки ее легенды.
Да и потом, за время изучения поселка она не видела других девушек лет двадцати пяти – тридцати – а именно к этой группе, скорее всего, относилась ее новая знакомая. Видимо, Ксения просто соскучилась по ровесницам и решила не упускать возможности пообщаться.
Она жила рядом с домом Ильи Шведова, в соседнем коттедже, устроившемся в кольце из кустов рододендрона. Из-за этого маленький аккуратный домик казался гигантским яйцом, оставленным в уютном гнезде. Это очаровательно смотрелось даже сейчас, а совсем скоро, когда рододендроны зацветут, зрелище будет и вовсе сказочное. По набухшим бутонам Тори уже видела, что цветы разных оттенков – розовые, желтые и белые.
Такое окружение вдохновило бы кого угодно, а для Ксении оно и вовсе оказалось целительным, потому что Ксения была художницей. Об этом и спрашивать было не нужно, ответ встречал любого, кому дозволялось войти в дом. Здесь повсюду висели ее картины – в основном портреты и натюрморты. Яркие, необъяснимо объемные, они напоминали окна в другие миры. Казалось: стоит только подойти поближе, и ты сможешь коснуться этих предметов, позвать этих людей, и они улыбнутся тебе…
Ксения занималась не только живописью. Когда они прошли на кухню,