Щенки. Антон Шушарин
воспитательной колонии, прибыл на учебно-воспитательный совет для решения вопроса о моём переводе в реабилитационный центр, находящийся за пределами колонии.
– Год рождения, статья, срок, начало срока, конец срока, – подсказал Михаил Александрович. Картошин чертыхнулся, вызвав улыбки у членов совета, и доложил как положено.
– Товарищ подполковник, товарищи офицеры, – начал Саныч. – Буду краток.
Начальник колонии кивнул.
– Воспитанник Картошин находится в колонии год и один месяц. Местный, прибыл из следственного изолятора, где нарушений, равно как и взысканий, не имел. По прибытии был распределён в мой отряд. Конфликтных ситуаций ни с сотрудниками, ни с осуждёнными не было. За период отбывания наказания неоднократно поощрялся за добросовестный труд, примерное поведение и учёбу. В настоящий момент обучается в девятом классе. Состоит в льготных условиях отбывания наказания. Срок условно-досрочного освобождения подошёл, но воспитанник желает закончить девятый класс в колонии и получить аттестат. Имеет профессии цветовода, повара. Считаю целесообразным для подготовки к освобождению перевести Картошина в реабилитационный центр.
– Статья-то у тебя какая? – спросил начальник отдела режима.
– Сто пятьдесят восьмая, – ожидая подвоха, покосился на сотрудника Илья.
– Что украл?
– Мы по дачам лазали.
– Чем в реабилитационном центре заниматься будешь? Запреты в зону таскать? Или сигареты в колонию загонять? – Оперуполномоченный, прищурившись, посмотрел на Картошина. Ох как не любил этот взгляд Илья. Въедливый опер вызывал ужас у воспитанников, он всё про всех знал, шантажировал, угрожал, подкупал – держал зону на крючке. Сильнее него Илюха боялся только Михаила Александровича, тот узнавал всё ещё раньше.
– Работать буду, снег чистить, – начал перечислять Картошин, для удобства загибая пальцы. Начальник колонии усмехнулся. – Потом, когда сойдёт, грязь заметать, цветы садить, заборы красить… Траву косить умею. Я цветовод, в цветах разбираюсь…
– Повторяться начал, – перебил зам по тылу. – Ты этим и в зоне можешь заниматься. Тем более ты трудоустроен инструментальщиком – и лопата или метла всегда под рукой.
– Поверь, – вставил заместитель по воспитательной работе, – лопату и метлу я ему найду, если он под мою юрисдикцию попадёт.
– Ну а что? – густо покраснев, заторопился Илья. – Я в центр хочу. Я старался, всю зиму трудился. На УДО не пишу, хочу школу тут закончить, чтобы на свободе сразу на специальность учиться пойти. У меня отец водитель автобуса, я к нему потом кондуктором…
Мальчишка замолчал, тяжело дыша, уставив взгляд в пол. Начальник отряда покачал головой на бычьей шее.
– Довели Илюшеньку, – возмутилась начальница психологической лаборатории. – Чего издеваетесь над парнем, скажите ему уже, что переведёте его в центр, и пойдём на обед.
Сердце Илюхи подпрыгнуло и замерло.
– Ты сколько уже у нас гостишь? – спросил начальник колонии.
– Год и месяц.
– А