Шут. Книга II. Елена Андреевна Кочешкова
дано лишь избранным. Большую часть подарков Элея по наущению родителей и наставников раздавала тем, кто в них нуждался более, чем обеспеченная всем наследница. И в первую очередь надлежало отдавать именно то, что понравилось сильнее всего. Так в ней воспитывали непривязанность к вещам, щедрость и умение жертвовать собой ради других. Но никогда не принуждали, нет… И не упрекали в случае, если принцесса не могла расстаться с каким-нибудь особенно полюбившимся даром. Всякий раз это было ее личное, осознанное и порой выстраданное решение.
Словом, ценность праздника заключалась вовсе не в подарках. Что подарки – лишь красивые вещи… Зато, согласно народному поверью, желание, загаданное именно в годовщину рождения, могло на самом деле воплотиться в реальность. Королева Таэна рассказала об этом дочери, когда та была еще совсем маленькой. «Твое желание, – говорила мать, – это и есть самый ценный подарок, не измеримый ни золотом, ни серебром. И если ты мечтаешь о чем-то очень сильно, сохрани свою мечту до годовщины рождения, чтобы в этот день послать ее богам прямо в уши».
Глядя в холодное осеннее небо, Элея помянула мать в своей утренней молитве и, возвращаясь из прошлого в настоящее, подумала, что на сей раз ее желание не будет сюрпризом для богов, ибо она твердила его каждый день.
Традиция требовала от принцессы активного участия в празднике, но мысль об этом повергала Элею в ужас. Меньше всего ей хотелось слушать хвалебные речи и с утра до вечера держать лицо растянутым в улыбке.
«Скажусь больной, – думала она, провожая глазами очередной ворох листьев, сорванных ветром. – Оно, конечно, недостойно наследницы… и подарит членам Совета очередной повод усомниться в моих правах на трон. Да и пускай. Не желаю я этих празднеств. – Элея прислонилась щекой к оконной решетке, стекло приятно холодило кожу, прогоняя остатки сна. – Подумать только, через несколько дней мне исполнится двадцать один…Так много…»
В двадцать один год королева Таэна уже учила свою маленькую дочь, как вести себя за столом и что говорить при встрече с высокородными гостями.
– Здравствуй, Ваэлья. – Король раскурил трубку и указал на кресло подле себя. Гостью он пригласил в свой кабинет, а это означало серьезный разговор. – Присаживайся. Вина изволишь?
При взгляде на ведунью так и казалось, что она идет по узкому мосту над пропастью. Наставница была бледна и серьезна до такой степени, словно от этой встречи зависела вся дальнейшая судьба Белых Островов. Элея, стоявшая чуть в сторонке, только моргала от удивления – прежде Ваэлья не испытывала ни малейшего волнения при общении с королем. На сей же раз она церемонно поклонилась и, молча отказавшись от угощения, села, куда было велено. Прямая – как гувернантка за шитьем, в лице – ни намека на обычную улыбку.
Давиан некоторое время рассматривал гостью пристально, потом хмыкнул в усы и изрек:
– Что-то наводит меня на мысль, госпожа ведунья, будто ты прекрасно знаешь, о чем пойдет наш разговор.
Ваэлья не отвела глаз, лишь вздохнула и чуть опустила ресницы, подтверждая