Рарас. Серые времена. Евгений Гиен
Рамол, а ты…?
– Нет, и ты, вероятно, тоже.
– Вы никак заболели, ребятки?
– Вчера началось: один чихал, у другого просто нос чесался. Мы с Рамолом ничего не чувствовали, то есть не ощущали изменений.
– Это называется на языке людей «Инстекта приоза итсвен лизис», – вдруг заговорил сын Сверды.
– Языка людей мы не знаем, только всеобщий.
– Потеря обоняния при отравлении слизистой оболочки.
– Сын в отца пошёл, только хирургом стать не хочет.
– Мам…
– Почему мы потеряли обоняние? – спросил Рамол.
– Могу ли я взять на анализ слизь из носа у одного из вас? Отец оставил мне некоторые препараты и инструменты. Как и сказала мама, я не хочу быть хирургом…
– А потому резать не собираешься, но я сразу отсеиваюсь. Верно?
– Собрать материал я бы хотел у известного мне вида, то есть представителя расы. Лечение, если и найдётся, должно и будет распространяться на всех.
– Выбирай.
– Человек, вероятно, больше остальных подходит, так что пересаживайся, Рамол.
– Что ты собираешься делать? Я хочу снова чувствовать запахи, но и…
– Вот этой тростинкой, что не длиннее среднего пальца, с пухом, я обведу полость носа. Может быть щекотно и неприятно.
– Действуй.
Парень взял материал на анализ, затем перелил из банок в мензурку несколько капель разных жидкостей и окунул в раствор кончик палочки.
– И что ты сможешь узнать таким способом?
– Почти ничего. Мой отец хирург, а я ещё не поступил в университет и не знаю, поступлю ли вообще. Могу лишь примерно сказать, почему отсутствует обоняние. Судя по цвету, это не всем известные болезни и-и… не наркотик. А потому лечения нет или я не знаю, как это исправить.
– Мы не болеем – это главное, спасибо… – Самэль остановился на том, что не знает имени парня.
– Нэргис дэзд Ахро.
– Нэргис, буду рад услышать хорошие новости о тебе, если, конечно, попаду в такое окружение, где говорят об учёных и врачах, – добавил Мирэедан.
– Не буду рад…
– Сын! – хотела перебить мать, но парень, совсем как взрослый, остановил её и продолжил:
– Не буду рад слышать о вашей смерти, Мерган, – Мирэедан кивнул на слова парня.
Пройдя до вечера и отоспав ночь с беженцами, парни двинулись в путь. Нюх не возвращался, и всем хотелось поскорее попасть в город.
В лесу по пути послышались голоса – ворчливые, гадкие. Мирэедан не чувствовал хозяев этих голосов, но знал наперёд, что сейчас будет.
– Гоблины! – крикнул он, но Самэль тоже слышал голоса, и потому был готов. Большая часть от первого залпа камней, кусков железа, ножей, шариков и пары болтов, выпущенных из кустарно созданных самострелов арбалетов, ушла в землю. Аттр увернулся влево. Бежать в холмы было опасно для лошади Мирэедана.
У второй бури метательного оружия не было шансов, если бы красные не понеслись следом на волках. Один металлический шар попал в лопатку Рамолу. Превозмогая