Зоя. Даниэла Стил
нее, как и у Константина, Николая и Зои, глаза были такие же зеленые. А у ее невестки Натальи – голубовато-серые, точно холодное зимнее небо, когда лето кажется бесконечно далеким. Жизнь ее была нелегка и слишком многого требовала от нее. Муж, пышущий здоровьем и жизненной силой, души в ней не чаял и всегда хотел, чтобы у них было много детей – больше, чем она могла выносить и выкормить. У нее было несколько выкидышей, двое детей родились мертвыми, а появление на свет и сына и дочки далось ей дорого: она по целому году провела в постели. Теперь у нее с мужем были отдельные спальни. Константин, наделенный живым, веселым и общительным нравом, обожал балы и званые вечера, не представлял себе жизни без толпы гостей, ей же все это казалось слишком утомительным, хотя слабое здоровье служило лишь предлогом, а истинная причина крылась в меланхолическом характере и почти болезненной застенчивости. Под маской ледяного высокомерия она прятала необоримый страх перед людьми: любому обществу она предпочитала одиночество у затопленного камина. А Зоя удалась в Константина, и после ее дебюта весной отец предполагал бывать с нею в обществе. Долго обсуждали, устраивать ли бал: Наталья настаивала на том, что во время войны подобные празднества неуместны. К счастью для Константина, дело взяла в свои руки старая графиня. Бал решено было дать в июне, после выпуска Зои из Смольного, – хоть, может быть, не такой пышный, как в мирное время.
– Что слышно о государе? – спросил Константин. – Что говорит Мари?
– Сейчас он приехал с фронта, но, кажется, скоро собирается назад, в Ставку.
– Да, я знаю. Я видел его на прошлой неделе. Он в добром здравии?
В этих словах сквозила озабоченность, не укрывшаяся от домашних, и в первую очередь от Николая. Он знал, что и до отца наверняка доходят слухи о том, что царь сильно сдал в последние несколько месяцев и едва несет тяжкое бремя войны. Поговаривали даже о полном упадке сил, что вызывало острую жалость у всех, кто любил этого доброго и такого внимательного ко всем человека, а Константин принадлежал к числу его ближайших друзей. Они были товарищами детских игр – как теперь их дочери Зоя и Мари, царь крестил его первенца, тоже названного Николаем. Узы крепкой дружбы связывали и их отцов. Николай и Константин любили подшучивать друг над другом – ведь оба женились на немках. Впрочем, Аликс была крепче Натальи телом и духом и умела в нужный момент – когда заболевали дети или нужно было работать в Красном Кресте – собраться, что было совершенно недоступно Наталье. Старая графиня в свое время была очень огорчена тем, что ее сын не взял в жены русскую женщину. А то обстоятельство, что гессенская принцесса Алиса стала царю верной и любящей женой, не утешало.
– А каким ветром тебя занесло в отчий дом? – спросил Константин, с улыбкой оборачиваясь к сыну.
Он гордился им и даже не думал скрывать, что доволен тем, что Преображенский полк – не в действующей армии. Ему совсем не хотелось, чтобы его единственного сына сразила германская пуля. Русская армия несла большие потери – и в 1914 году под Танненбергом, и во время отступления по ледяным