Закрытый показ. Александр Варго

      В половине шестого утра на тросе один за другим были спущены два бумажных пакета с «завтраком» – три стакана пива, стакан молока и четыре ведерка с попкорном.

      Рэд передал Жанне молоко, и она одарила его благодарным взглядом.

      – Возьмите мою порцию попкорна, – сказал режиссер, протягивая ей свое ведерко с воздушной кукурузой. – Я все равно никогда не любил его.

      – Спасибо, – Жанна выдавила улыбку. – Но, боюсь, этого недостаточно для полноценного питания… И к тому же совершенно бесполезно.

      – Первый раз завтракаю пивом, – признался Алексей.

      – Пиво свежее, – сказал Юрий, глядя на оседающую пену в стакане. Он сделал глоток. – Значит, его налили только что.

      – Непонятно, как это может помочь нам в сложившейся ситуации, – проговорил Рэд.

      – Это просто замечание. И еще: трос опускали на лебедке, он двигался равномерно, не рывками.

      Не меняя выражения лица, Юрий вдруг сказал:

      – Как вы думаете, нас слышат? Камеры фиксируют только картинку или звук тоже?

      Рэд с интересом посмотрел на видеокамеры, замаскированные под лампы.

      – У вас есть какие-то предложения, которые вы хотели бы обсудить без лишних ушей? – тихо спросил он.

      – Мы разговаривали с девкой, – напомнил Алексей, с жадностью поглощая попкорн. – И она отвечала на наши вопросы. Значит, нас отлично слышно.

      Юрий кивнул:

      – Это верно. Но это не значит, что нас подслушивают все двадцать четыре часа в сутки.

      – У тебя есть какой-то план?

      Юрий отпил еще пива.

      – Нам придется что-то решать. Лично я сыт по горло гостеприимством этого чертового кинотеатра.

      Вскоре раздался первый звонок. Руки Жанны дрогнули, и она выронила почти опустевший стакан. Она перехватила печальный взгляд Рэда и устало вздохнула.

      Как только они вышли из машины, ливень обрушился на них серебристыми косыми иглами, и молодые люди инстинктивно втянули головы в плечи.

      – Нет. Это не лось, – сказал Карпыч, и голос его дрогнул. Он включил фонарик, и дергающийся луч заскользил по блестящему от воды шоссе. – И не заяц.

      Приятели остановились в нескольких шагах от темнеющего тела, которое было распростерто посреди дороги.

      – Куда ты смотрел, когда ехал? – поинтересовался Фил.

      – Ты всю дорогу меня отвлекал, придурок, – огрызнулся тот.

      Они осторожно приблизились к лежащему человеку.

      – Это баба, – определил Фил, увидев выглядывающие из-под выцветшего застиранного платья голые ноги. Одна стоптанная калоша, сорванная со стопы ударом, валялась неподалеку, другой и вовсе видно не было.

      – Она живая? – всхлипнул Карпыч. – Фил, скажи, что она еще живая!

      Женщина, лежащая на дороге, медленно повернулась на бок, издав глухой стон. Пляшущий