Анатом. Вера Юдина
и останки мертвых людей, законсервированные в банках. Ни одной записи, ни одного рисунка, ни одного слова о последнем исследовании доктора. Может, Ларионов так и не успел осмотреть тело княжны, тогда зачем он вызывал к себе сыщика, такой странной запиской. Для Иштвана это стало настоящей загадкой.
Бросив бесцельные поиски, Иштван вышел на улицу и закурил. К нему подбежал один из студентов доктора, попросил закурить и сразу исчез. Через какое-то время, к Иштвану подбежал запыхавшийся жандарм и, вытянувшись в струну, как умели только воспитанники Облича, выкрикнул:
– Ваш благородие!
– Что? – обернулся на него Иштван.
– Вы должны это увидеть!
– Ну что там у тебя? – проворчал Иштван, недовольный, что вновь придется спускаться в склеп, из которого он с таким облегчением выбрался.
Жандарм шел впереди.
– Господин Димитриев просил срочно позвать.
Снова в нос ударил знакомый запах сырости и смерти, и Иштван невольно поморщился.
В амфитеатре теперь было людно. Его помощник, Димитриев, прозванный в узком кругу жандармов тайного отдела – Костяк, за свою жестокость в отношении арестованных и порой даже чрезмерную принципиальность, стоял у железного стола и что-то усердно записывал на чистом листе. Видно было, как ему неудобно делать это на весу, но карандаш с такой легкостью летал по бумаге, что сразу выдавал долгие годы подготовки.
Димитриев был правой рукой Иштвана, его незаменимым помощником и верным товарищем. На самом деле место директора Департамента пророчили именно Димитриеву, до того момента, как Иштван в чине подполковника не изъявил вдруг желания уйти из армии и перевестись в жандармерию. Тогда как раз организовывали новый отдел, и на это место искали человека с чистыми взглядами на ситуацию, вдобавок ко всему, основным аргументом послужило юридическое образование Облича. Иштвану предложили это место, и он невольно перешел дорогу Димитриеву, который слишком долго грезил о повышении и долго к нему стремился. Но, на его несчастье, у него не было таких могущественных покровителей, как у Облича.
Первое время они не могли поладить. Димитриев всем своим видом давал понять, как ему неприятно новое назначение, и всячески старался оскорбить нового директора перед лицом всего Департамента. Иштван терпел, одновременно пытаясь найти подход к обидчивому коллеге. Со временем именно терпение начальника и его снисходительность стали тем самым поводом, который и положил начало крепкой мужской дружбе.
Когда в очередной раз Димитриев вопреки всем правилам, в обход своего шефа самолично осуществил недельный доклад перед премьер-министром, чем вызвал негодование Мухина и его праведный гнев, вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и убрать непокорного служащего с должности, Иштван сам, лично отправился отчитываться у Мухина, объясняя, что из-за загруженности отдела мелкими делами не имел возможности провести доклад сам, вот и просил об этом одного из самых своих надежных людей.
Дело