Биография smerti. Анна и Сергей Литвиновы
Шахову хозяйка не сочла нужным. Обратилась лично к Татьяне:
– Вы в журналистике когда-нибудь работали?
«Никогда не признавайся в собственной некомпетентности», – вспомнила девушка постулат успешности и осторожно произнесла:
– Приходилось...
Не стала, конечно, уточнять, что весь ее опыт исчерпывался парой статей в университетскую многотиражку.
– Вот и соберете материал для главы о моем бизнесе, – тоном главного редактора заявила Холмогорова. – Пройдетесь по санаторию, поговорите с людьми, оцените спектр услуг...
– А чего вам, жаль, что ли, если она и в СПА сходит? – не отставал Антон. – Чтобы, так сказать, на личной шкуре сервис прочувствовала!
«Навязчив. И глуп», – констатировала про себя Татьяна.
Но Холмогорова снова шустрика не оборвала, лишь с досадой поморщилась. Странно. Олигарху Матвею Максимовичу по любому поводу перечит, а какому-то мальчишке позволяет безнаказанно выделываться.
Впрочем, оборвала себя Садовникова, ее наняли не психологию разводить, а писать панегирик заказчице. Вот и нечего голову ломать.
Только устраниться от Холмогоровой с ее мужиками Тане все равно не удалось. Потому что, едва разместились на сиденьях внедорожника, хозяйка приказала:
– Включайте диктофон, работать будем. – И заявила: – Сегодня опять про Матвея буду рассказывать. Про нашу с ним, – она лукаво, беззаботной школьницей, улыбнулась, – развеселую жизнь на кладбище.
Все было хорошо – если бы только не вечный мамочкин страх. Взрослая вроде женщина. Много раз битая жизнью. И даже самого папашку не боялась осаживать, когда тот совсем уж вразнос шел и начинал за маленькой Маринкой с топором гоняться... Но вот с кладбищем у мамы никак не складывалось. Едва смеркается – двери на засов, и даже в туалет не выходит, все дела только в горшок. И во всякие глупости искренне верила. Например, в синие огоньки, те, что глухими ночами над могилами мерцают. Будто это души покойников.
Матвей сколько раз подбивал запугать мамулю еще хлеще. Обрядиться, скажем, в простыни, спрятать под балахоном свечу да побродить с завываниям и под окнами. Но Марина, хотя и сама подсмеивалась над суеверной родительницей, а Матвею сказала четко: только посмей – урою. Самого в свежую могилу закопаю...
Таня не выдержала, встряла:
– Так и сказали? Прямо этими словами?
Марина Евгеньевна небрежно взметнула унизанную перстнями руку:
– Ну да. Матвей меня всегда побаивался.
И неожиданно велела:
– Выключи диктофон.
Таня, как безропотный солдат, повиновалась. Щелкнула клавишей, замерла на своем сиденье.
Во внедорожнике их ехало четверо. Спереди – водитель. Рядом с ним – секретарша Нелли. Ну а на заднем сиденье – Марина Евгеньевна и Татьяна.
Холмогорова грубо ткнула секретаршу в плечо. Рявкнула:
– Нелли! Ты чего там кропаешь?
– Я?! Э-э... ничего, – смутилась девица.
А на коленях у той блокнот, и