Приемный. Артем Кочеровский
и на всё – сработала и в этот раз. У меня не получилось удержать спокойное выражение лица, но я пообещал себе, что козёл не услышит мой крик, как бы больно ни было.
– Эй, Стас, пойдём поговорим! – встрял Сергей.
– Ща поговорим, – ответил Стас и отпустил мою руку. – Как дела, Данил?
Косточки и фаланги стали выпрямляться, затем последовала новая волна боли. Хотел бы я ответить этому козлу что-то внятное, но выдавил стандартное:
– Нормально. А у тебя?
– Стас, пошли!
– Да заткнись ты!
– Данил, посиди в зале, ладно?
– Заткнись, Улей! Я с малым говорю!
– Пойдём, Стас, я тебе кое-что скажу…
– Чем живешь? – спросил Стас, не обращая внимания не уговоры Сергея.
– Учусь.
– Денег хочешь заработать?
– Нет.
– Что нет? – Стас полез во внутренний карман куртки. – Дурак, что ли?
– Нет.
– Бери! – он протянул мне бумажный свёрток. – Отнесёшь это одному человеку. Ладно?
– Стас, Данил не будет эти заниматься, – Сергей говорил с мольбой в голосе. – Пойдём, я тебе объясню!
– Бери, чего уставился?!
– Я никому ничего не понесу!
– Грубишь?! Крутой?!
– Если ты сейчас не уйдёшь, я позвоню в полицию… – Я понятия не имел, какие тёрки у Стаса с Сергеем (папаша, судя по всему, оказался-таки замешен в каком-то наркотическом дерьме), но и дураку было понятно, что добра от этого козла не жди. – Я только вчера приехал из интерната и нахожусь под пристальным присмотром властей.
– Вот оно что?! – Стас поднял брови и отступил. – А щенок-то крысой оказался! Ты слышал, Улей, что твой сыночек болбочет? Желает копов на хате у тебя видеть!
– Стас, не вмешивай его! Пошли в комнату, мне нужно срочно тебе кое-что сказать!
– Думаешь, твой папаша будет рад видеть здесь полицейских? Что ты о нём знаешь? Улей, ты рассказывал ему о себе?!
Сергей, который всё это время показывал из комнаты только голову, вышел в коридор. Я скользнул по нему взглядом. Правой рукой он придерживал левую, которая была неестественно изогнута. Кожа предплечья почернела и покрылась кровавой сеткой. Кажется, руку сломали пару часов назад.
– Стоять! – Стас остановил его вытянутой рукой и снова протянул пакет. – Бери, щенок! Отнесёшь, куда скажу, и останешься цел!
В интернате я привык видеть надменных ублюдков, считающих себя пупами мира. Я лучше других знал: сделаешь, что они просят, и с тебя не слезут. Отнести пакет означает сыграть по его правилам. Если это наркота, а это, к бабке не ходи, наркота, то отнести пакет, значит – стать преступником.
– Сам неси! – огрызнулся я и, чёрт меня дёрнул, выбил пакет из его руки.
Видя, как руки Бледного наливаются красным, я отступил в зал. Он посмотрел на упавший пакет, а затем – на меня. Худое лицо искривилось десятком морщин. Взмахом руки, за которым последовал красный шлейф, он снёс дверь и рванул ко мне.
– Я завтра встречаюсь с Тюком! – взревел на всю квартиру Сергей. – Вечером будут деньги!