Двойник. Лариса Валентиновна Кириллина
годы. Впрочем, биометрическая информация сохранилась и в разных других местах: в медицинском центре Тиастеллы, в лаборатории доктора Фатимы Сантини-Рунге на Арпадане, в космопорте Лиенны.
– А не могла ли нынешняя экспертиза оказаться неверной?
– Увы, нет. Анализы были сделаны заново и экстренно обработаны. Уже здесь. Сейчас. В карантине. Расхождений не обнаружено.
– Не может быть! Я не верю, барон, в воскрешение мертвых.
– Я тоже, Юлия, хотя в детстве меня наставляли в христианской религии.
– Значит, клон?
– Возможна совсем безумная версия: аисяне с «Улисса» не уничтожили тело Ульвена, а зачем-то его сохранили, и потом отыскали некий способ его оживить. Лично я не склонен так плохо думать об аисянах, они никогда не нарушают законов. Ни всеобщих, ни местных. Иначе Межгалактический альянс давным-давно бы распался.
– Но откуда бы взяться клону? Мы же знаем, что во всех соседних мирах клонирование разумных существ запрещено.
– Его могли клонировать там, где такого запрета нет. Или в тайной лаборатории, созданной вопреки всем запретам.
– Кто и зачем это мог бы сделать?
– Не знаю, Юлия. Нам предстоит это выяснить. Видимо, нужно поставить в известность руководство Межгалактического альянса.
– Конечно. Это входит в мои прямые обязанности. Я немедленно свяжусь с кем-то из координаторов.
– Пока… симулякр… пребывает на карантине, у нас есть время. Он нуждается в физической реабилитации, сейчас он даже не в состоянии нормально двигать конечностями.
– А потом? Вы выпустите его на свободу?
– Если не найдется оснований задерживать его в закрытой зоне или депортировать с Тиатары.
– Вы… говорили с ним?
– Да.
– Он узнал вас?
– Нет. Вернее, не сразу.
– Настоящий Ульвен узнал бы! Даже через стекло или глядя в экран!
– Когда я представился, он вспомнил мое имя и вежливо попросил прощения за то, что не сообразил, кто я такой – дескать, я изменился.
– Не так уж сильно, – возразила я.
– Подозрительнее всего, дорогая Юлия, что мнимый Ульвен ныне выглядит примерно так же, как прежний. Как будто бы не прошло восемнадцати лет.
– Вы общались с ним на немецком?
– Да. Преднамеренно.
– И?..
– Языком он владеет. Может быть, не так хорошо, как когда-то.
– Голос?
– Тот же. Или, по крайней мере, похожий. Но после длительного перелета речевой аппарат, вы сами знаете, приходит в норму не сразу. Вам бы лучше самой побеседовать с ним.
– Нет!!.. Увольте, только не это!!..
– Но, Юлия…
– Да, простите, барон, я веду себя глупо, как нервная барышня… Конечно, мне необходимо самой разобраться с этой безумной историей прежде, чем впутывать в нее родственников. Он… не спрашивал обо мне?
– И о вас, и о членах семьи Киофар.
– Вы