Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 18. Часть 24. Родные. Е. П. Бажанов
молоком (мама дополнительно варила его, доводя до коричневого цвета). Сестра Вика рассказывает, что как-то папа раздобыл буханку белого хлеба и кусочек масла, принес эти деликатесы домой. Тогда сестра впервые в жизни увидела и попробовала белый хлеб и масло. В эвакуации в Тбилиси и первые годы жизни во Львове, по воспоминаниям сестры, приходилось обходиться без мяса, и с тех пор Вика не мыслит себе дня без этого продукта. Что называется, компенсирует лишения периода лихолетья.
В 1947 году Вика пошла в школу, а я, едва научившись ходить, стал играть с ребятами в красивом каштановом саду, расположенном за нашим домом. К саду с одной стороны примыкал католический монастырь, с другой – военный трибунал. До сих пор пробирают мурашки, когда вспоминаю такую сцену. Мы, дети, вперемешку со взрослыми стоим за сеточной изгородью и наблюдаем, как из трибунала выбегает женщина и прячется в кустах. Вскоре появляются охранники с винтовками, которые лихорадочно ищут беглянку. Мне так хотелось, чтобы женщину не обнаружили. Но ее нашли, скрутили ей руки и повели в трибунал.
Помню, как мы ездили в Карпаты на пикники. Автобус заполняли сотрудники «Львовэнерго», а в грузовике сидела охрана – солдаты с автоматами наперевес. В Западной Украине свирепствовало антисоветское подполье, бандеровцы. Они убивали советских начальников, а заодно всех, кто попадал под горячую руку. Однажды бандеровец зарубил топором известного писателя Ярослава Галана; это убийство всколыхнуло весь город и вызвало ответные репрессии со стороны чекистов.
А во время выездов за город мы любовались живописными карпатскими пейзажами: ярко-желтыми подсолнухами, алыми маками, изумрудной травой, отягощенными сочными плодами фруктовыми деревьями, нарядными крестьянскими хатками, горными вершинами в синей дымке.
Необыкновенно красив был и сам город Львов: покрытые лепниной монументальные дома, изысканные памятники, пышные парки, внушающие трепет темные католические храмы, очаровательные замки. Лет мне было мало, но виды Львова того времени до сих пор стоят перед глазами.
С первых послевоенных лет сохранилось только одно семейное письмо, написанное шестилетней сестрой Викой папе:
«Папа, дорогой!
Я тебе прислала гостинчик. Кушай на здоровье и скорей приезжай! Я тебя очень люблю. Папочка, у меня есть букварь, мне его подарила Анна Яковлевна Якубович! Я учусь писать! Скоро я сама буду писать вам письма! Целую тебя крепко, мой папочка! Твоя доченька Вика!»
К великому сожалению, родители рано стали страдать недугами, болели часто и тяжело. В марте 1950 года маму, когда ей было 36 лет, отвезли на скорой помощи в больницу с опасным гинекологическим диагнозом, сразу прооперировали и целый месяц выхаживали. Позднее мама не раз говорила, что выжила только благодаря моим молитвам. Я в возрасте трех с половиной лет якобы изо дня в день повторял: «Мама скоро поправится и будет всегда здоровой!» Папа передавал эти слова в больницу маме, и она преисполнялась уверенности и сил, необходимых для преодоления недуга.
Я