Вдовец. Агата Лав
ворота из горизонтальных полос ползут вверх, освобождая выезд с участка. Они медлят, и мужчине все же приходится тронуть педаль тормоза, чтобы не чиркнуть по ним крышей спорткара.
Мы выезжаем с участка и оказываемся на общей дороге. И тут, на просторе, его машина может добавлять и добавлять, я даже боюсь смотреть на спидометр.
Тянусь к ремню и пристегиваюсь.
– Вроде тихо, – отмечает мужчина после десятого взгляда, кинутого на зеркала заднего вида. – Хотя рано или поздно он начнет звонить на сотовый, он поймет, что я приезжал.
– У вас были ключи, – я припоминаю, что в дом незнакомец тоже вошел через запертую Кириллом дверь.
– Я близкий друг семьи.
– А ваше имя?
– Итан.
У меня нет сил удивляться, но он улавливает мое короткое движение головой.
– Мои родители давно живут в Европе и думали, что я сделаю тот же выбор.
– Саша.
Я поворачиваюсь и смотрю на мужчину. Недостаток света не дает разглядеть его внешность в деталях, но я припоминаю и дорисовываю. В доме он стоял прямо передо мной, тогда мне было не до цвета его глаз, но сейчас я понимаю, что многое запомнила безотчетно. Правильные красивые черты лица, которые так любят развороты с рекламой мужских духов и часов, карие глаза с теплым отблеском, тонкие губы и взлохмаченные волосы, кажется, темно-русые… или он вовсе шатен.
И он похож на Кирилла. Того же круга. Одет во всяком случае так же, светлая рубашка, от которой идет чарующий аромат свежести с сандаловыми нотками, и песочный костюм, свободный, неофициальный, но с ценником смокинга.
– Нам нужно где-нибудь остановиться.
– Я хочу домой, – признаюсь и вдруг вспышкой припоминаю другое свое желание. – Мне нужно позвонить родным, маме или… Где ваш телефон?
– Что вы скажите им?
Его голос становится вкрадчивым, пожалуй, даже осторожным.
– Простите? – я хмурюсь и чувствую, как воздух в салоне становится каменным.
– Что вы скажите родным?
– Что случилось, например.
– Давайте это обговорим, – он отрывает правую руку от руля, прося у меня короткий тайм-аут. – Я сейчас остановлюсь на обочине, и мы поговорим.
Я не хочу останавливаться, я хочу телефон и родной голос на том конце. Или голос диспетчера 112. Но я молча сижу в машине, которая плавно сворачивает с бетонного полотна и замирает. Итан тоже не двигается некоторое время, проснувшаяся осторожность мешает ему начать говорить.
– И? – не выдерживаю я.
– Нам стоит обсудить то, что произошло.
– Я не хочу сейчас ничего обсуждать. Не в машине на темной обочине.
– У Кирилла сейчас сложное время, – мой тяжелый выдох сбивает его, но он быстро собирается и продолжает давить мелодичным голосом с хрипотцой. – Он совершает странные поступки, я понимаю, недопустимые… Он, наверное, напугал вас.
– Напугал? Черт, вы серьезно?! Напугал, – я повторяю идиотское слово и закрываю лицо ладонями, заставляя себя успокоиться.
– Простите, –