Ожидания Бена Уикса. Александр Тилни
на пол. Три окна в стене напротив выглядывали на заднюю парковку, на большую лужайку перед ведущей сюда двухполосной дорогой и на спортзал, отстроенный из шлакобетонных блоков. Бен уже знал, что если высунет голову в окно, то увидит справа, вверх по склону сквош-центр. Ветра здесь почти не ощущалось: его порывы с трудом пробивались сквозь густые кроны деревьев.
На каждом из столов новоприбывшего ученика ждала папка, где имелись схематично расчерченная карта школьной территории, а также расписание занятий на первые дни. А сверху лежала маленькая книжечка в темно-синем ледериновом переплете. Солидными золотыми тиснеными буквами на нем значилось: «Спутник ученика школы Сент-Джеймс», а обрез книги был выкрашен красным. Бен выбрал себе кровать и стол, стоявшие слева, и сунул книжечку в верхний ящик стола.
Снаружи старшеклассники обнимались после долгих каникул и смеялись. Бен принес в комнату торшер, а отец – полочную акустическую систему, сунув себе под мышки по колонке. Они установили стереосистему, повесили на стену постер Эшера с муравьями, ползущими по ленте Мёбиуса. Еще отец вручил Бену небольшую, размером три на пять дюймов, репродукцию картины Одюбона с бескрылой гагаркой – этаким забавным пингвином, смотрящимся как напыщенный лондонский аристократ. Репродукцию поместили в потертую золоченую рамку, после чего Бен воткнул в дверь с наружной стороны канцелярскую кнопку и повесил рамку на нее. Он представлял, как к нему в комнату зайдет однажды какая-нибудь девчонка с коротенькой стрижкой, и последнее, что она увидит, прежде чем устремит на него взгляд, – эту необычную и очаровательную картину.
На парковке уже в полной мере ощущался невыносимый зной. Листва на ярком солнце отливала белым. Цикады вовсю стрекотали, и казалось, что производимый ими шум был голосом самой жары.
Всякий раз, прогуливаясь за вещами до машины и обратно, Бен кивал и сдержанно улыбался любому новому человеку, что попадался ему на пути. Девочки вели себя точно так же, курсируя вместе с родителями между прямоугольной парковкой и соседними общежитиями.
Бен поглядывал на девочек, но старался все же слишком откровенно их не рассматривать. Он заметил нескольких очень симпатичных девчонок, а еще нескольких как будто внезапно похорошевших. Даже окидывая их быстрым взглядом, торопливо шагая мимо с нагруженными руками, Бен сразу замечал, насколько неловко те себя чувствуют. Ему встретилась пара девочек, похожих на тех, что учились с ним в Сиднее – той школе, куда он ходил дома. Казалось, длинную красивую шею у них только сейчас приставили к остальному телу, а глаза лишь недавно перестали быть слишком близко посаженными. И хотя Бен не знал, как все это смотрелось раньше, но непривычность этого нового облика для самих девочек ощущалась вполне явно. Девочки, что всегда были красивыми, воспринимали чужое внимание как совершенно обыденное явление, даже как нечто порядком надоевшее. И Бен не мог их за это винить. Однако на «внезапно похорошевших» никогда прежде никто особо