Мэтт. Акулина Вольских
о швам, с прижатым к груди подбородком. Ещё немного, и я закостенею и останусь навсегда в этой позе, как ступни китаянки после лотосовых туфель.
Джой вышла из кухни, шаркая ногами. Засаленные тапки, как у толстухи из мультфильма про Тома и Джерри, давно уже безвозвратно потеряли свой первозданный вид. Как и сама Джой. Она гневно сминала костлявыми пальцами скрученную в трубочку газету. Металась из стороны в сторону и без конца теребила прическу.
– Какого дьявола ты опять натворил! – рявкнула она, расхаживая по кухне.
Я молчал. Не было смысла с ней спорить, ни раньше, ни, тем более, теперь. Она уже все решила для себя и, что бы я ни сказал, мне будет только хуже.
– Ты хоть представляешь, что я выслушивала от директора и родителей Прайма?
Джой остановилась в шаге передо мной и хлопнула меня газетной трубочкой по руке.
– Отвечай, когда тебя спрашивают! – её пальцы впились в мой подбородок, насильно подняли голову вверх и заставили смотреть на неё. – Ты делаешь это мне назло, маленький сученыш?
Почти не моргая, я смотрел в её глаза. Научился не принимать её слова близко к сердцу. По большому счету, мне было все равно, что она говорит. Я давно привык к ругани и оскорблениям и воспринимал их, как неотъемлемую часть своей жизни.
– Тебе нравится меня доводить?
– Нет, Джой.
– Мама! – она, резко повысив голос, выплюнула мне в лицо это слово, как что-то бранное. – Я твоя мать! Прекрати звать меня Джой!
Рука застыла в воздухе, и Джой сжала губы от злости и бессилия. Мой разум, как и моё тело, уже почти не реагировал на её выпады. Я научился не бояться её. Не бояться синяков и ссадин, оставленных ею. Как и рубцов на хрупкой детской душе. Не мигая, смотрел на неё и чувствовал, что побеждаю в этой схватке. Челюсть Джой от злости заходила ходуном, газетная бумага зашуршала под нажимом её руки. Она несколько секунд смотрела на меня в упор, раздувая ноздри, и была похожа на загнанную лошадь. Осталось начать бить копытом и пошлепать губами.
Чуть успокоив нервы, она отошла, снова поправила рукой волосы и повернулась ко мне, сложив руки на расплывшейся талии.
– Завтра сходишь и извинишься перед этим сопляком Праймом или как там его… Мне не нужны из-за тебя проблемы.
– Нет.
– Что ты сказал? – её глаза округлились, обнажая покрасневшие белки. Джой приблизилась, надеясь задавить моё упрямство превосходством в росте и силе. – Что ты сказал?
– Я не буду извиняться перед ним… Джой.
Она схватила меня за воротник и пихнула.
– Тогда катись отсюда! Проваливай!
Запнувшись о выпавший кусочек паркета, я чуть не свалился на пол. Но всё же устоял на ногах, чем ещё больше разозлил эту женщину. Она кинулась ко мне, трепала меня за одежду, пытаясь добиться реакции от меня. Я же медленно и настойчиво пробирался в помещение, которое в этой холупе называлось моей комнатой.
– Ты маленький гаденыш! Меня уволят из-за тебя!
– Не уволят.
– Ты ещё огрызаешься?!
Её ладонь звонко приземлилась на мой коротко стриженый затылок. Я покачнулся, сжал зубы и с ненавистью повернулся к Джой. Глаза матери торжествующе сверкнули.
Потом она вздрогнула. Входная дверь с шумом распахнулась, ударяясь ручкой о выдолбленную ямку в стене. На пороге вырос мужчина.
– Чего орёшь как потерпевшая? Тебя в начале улицы слышно, – он скинул лямку с плеча. Сумка хлопнулась на пол, а Джой заметно задергалась. – Опять этот ублюдок что-то натворил?
– Разбил нос отпрыску Прайма и отказывается извиняться.
Каждое её слово резало плоть больнее и легче хирургической стали. На лице Майка мелькнуло раздражение.
– Иди-ка сюда, парень, я с тобой потолкую.
Я начал пятиться назад, ощущая, как заныли ребра, напоминая о последнем таком разговоре с Майком. Он надвигался на меня, как грозовая туча, не сулящая ничего хорошего.
– Майк, оставь его, – попыталась вмешаться мать.
– Заткнись. Мне надоело краснеть из-за него каждый раз.
Джой беспомощно опустила руки и переводила взгляд с меня на Майка. А тот всё придвигался ко мне. Он сделал выпад, схватил меня за шкирку и дёрнул к себе. Я вырывался изо всех сил, но Майк значительно превосходил меня.
– Убери руки, сволочь! – зарычал я.
– А ну, цыц!
Тяжёлая ладонь опустилась на затылок ровно в том месте, куда недавно меня шлëпнула Джой.
– Майк…
– Заткнись, я сказал!
Он отвлекся на неё и, пользуясь моментом, я дёрнул сильнее, вырвался и отбежал на несколько шагов к кухонному столу.
– Лучше сам подойди, – оскалился он. – Иначе, когда я тебя поймаю…
Я обернулся назад, ища хоть что-то, чем можно защищаться, схватил со стола нож с узким лезвием, которым Джой нарезала сыр. Лицо Майка исказила гримаса ненависти.
– Хочешь