Русская народно-бытовая медицина. Г. Попов
всего, освобождается от этих мелочей и потом только, по мере постепенной утраты их, остается, так сказать, один остов верования, свободный от всяких внешних форм.
Обращает на себя внимание также распространенность и общность многих из этих приёмов в таких несходных по условиям и отдаленных друг от друга громадными расстояниями местностях, каковы, напр., Вологодская и Саратовская, Псковская и Орловская или Вятская гг. Трудно допустить, чтобы явления эти были совершенно случайны, а не имели бы одной общей причины и не были бы связаны между собою какими-то невидимыми нитями. Эта, причина и это связующее звено заключается в мировоззрении народа, какое остается одинаковыми, как у вологодского и саратовского, так и псковского, орловского и вятского мужика.
Необыкновенная стойкость этого мировоззрения составляет третью и его основную черту.
Теряясь своим началом в отдаленнейших временах, оно прошло неизменным через века истории и, в своих существенных чертах, остается и до наших дней все таким же, каким было много сотен лет тому назад.
Говорят иногда о быстрой эволюции народных представлений и понятий. Бесспорно, известная степень такой эволюции существует, но едва ли она не касается только самых внешних и поверхностных форм и проявлений народной жизни. Все же то, что связано с жизнью и бытом народа, в его практическом значении, более тесно, то изменяется в высшей степени медленно и удерживается народом необыкновенно стойко. Поразительным является факт, что группы русских людей, заброшенных назад тому несколько веков в отдаленнейшие места нашего отечества, имеют почти тождественные верования с жителями губернии центральных[87]. Удивительно не то, что эти верования сохранились в таких глухих и отдаленных углах, но то, что они не изменились и не отклонились от своего первоисточника, по своему происхождению общего для тех и других мест, в этих последних губерниях, несмотря на влияние земской медицины, школы, проведение железных дорог и пр. Это обстоятельство, напротив, указывает, до какой степени слабо проникают в наш народ век культурные начинания, в том виде, как они применяются к народной жизни и до какой степени народ наш в своей массе является недвижным.
Вот почему нам кажется, что знахарство не ость выдохшаяся, мертвая формула, а оно глубже, чем это кажется с первого взгляда, проникает в жизнь народа и коренится в народном мировоззрении и вот почему, с нашей стороны, едва ли будет ошибкой допустить, что и топографическая область распространения знахарства в той или иной его форме не уже, а шире той, которая определяется нашими сообщениями и выводами.
Как совмещается в народе приверженность его к знахарству с потребностью в научной медицине и каковы отношения народа к представителям этой, последней, к земским врачам, вопрос этот составляет предмета рассмотрения следующей главы.
Глава III. Научная медицина
«Народная медицина в Сургутском крае». Неклепаев. 1900 г. Сургутский округ