Верная. Юлия Резник
обрывают мессенджеры. Я уже знаю (пришлось поинтересоваться), когда тот или иной из них появился. Мне много что пришлось узнать, чтобы не попасть впросак самой, и не поставить в неловкое положение Горозию. За шесть лет, что он провёл за решёткой, мир стремительно изменился. Важно было понимать, какие новшества Сергей Зурабович успел застать, а какие ему только предстоит освоить. Мессенджеры, к счастью, входят в первую категорию.
Пока я отвечала на самые важные сообщения, Сергей Зурабович, очевидно, наговорился. Не решаясь сразу поднять глаза, я замечаю сначала его ноги в каких-то жутких мокасинах (почему он не надел ничего из того, что я ему отправила?), голенища джинсов и простецкий целлофановый пакет с барахлом. Почему-то этот пакет в его руках особенно врезается в мою память…
– Добрый день. – Не знаю, как смогла это произнести вслух. Горло сжимается, будто колючая проволока с забора, прикинувшись мне на шею, затянулась удавкой.
– Да. Точно. Добрый. А вы…
– Я ваш заместитель. В новом проекте.
Чёртов капюшон. Под ним ничего ведь не рассмотреть… Пальцы чешутся – так его снять хочется!
– Вот как? А что вас, заместитель, привело в такие дальние края?
– Меня Евгения зовут. Евгения Александровна…
Он криво улыбается. И снова тянется за сигаретой. Подкуривает обычными спичками. Язычок пламени освещает лицо и руки. Грубые, с коротко стрижеными ногтями и шершавой даже на вид кожей на костяшках.
– Ну, мне, очевидно, представляться не надо. Так что я хотел бы получить ответ на свой вопрос. Что… – он затягивается, – …вас сюда привело?
– Желание составить вам компанию в длинной дороге? – накидываю варианты. Горозия молчит и смотрит на меня, не мигая. Почему-то в голове всплывают слова «время над ним не властно». Но это полная чушь. Наша зона – не чёртов SPA-курорт. Годы, проведённые в ней, никого не красят. И Горозию – тоже. В противовес погрузневшей фигуре, его лицо, наоборот, заострилось, кое-где на нём обозначились морщины и только взгляд… взгляд остался прежний, волчий. Такой глянет – возникает одно желание: упасть перед ним на спину и завилять хвостом, которого нет.
Что ж, его дух не сломлен. И это хорошо. Это просто великолепно.
– Не верю, – голос тоже совсем другой, в нём больше нет бархатистых южных ноток, что магнитом притягивали к Горозии баб. Теперь в нём есть некоторая хриплость, что не удивительно, учитывая, сколько он курит.
Чувствую, как мокро становится в подмышках. И это в тончайшей блузке из натурального шёлка. Я не знаю и знать не хочу, как ему в свитере. Провожу тыльной стороной руки по лбу, стирая испарину.
– Давайте в машине поговорим, – предлагаю я, кивком указывая в направлении заботливо распахнутой водителем двери. Сергей Зурабович затягивается – настолько, что фильтр шипит и отходит, – чтобы дисциплинированно выбросить окурок в урну. А потом садится в салон. Я же медлю несколько секунд, чтобы собраться с силами,