Твоя истинная. Любовь Черникова
окликнула меня Майа Эшли.
– Что? – обернулась я, всем видом выражая нетерпение.
– Можно я… – она вдруг смутилась и словно растеряла все слова.
– Ну же, Майа, о чем ты хотела попросить?
– Ни о чем. Забудь, – на бледных щеках выступил нежный румянец.
– Так не пойдет! – Я вернулась и взяла ее за руку. – Идем в столовую, а по пути ты постарайся вспомнить свою просьбу.
– Это она и была, – робко улыбнулась одногруппница. – Я хотела пообедать с тобой. Если, конечно, ты не против.
– А почему я должна быть против?
– Не знаю. Может, потому что я – странная, – Майа смутилась еще больше.
– Не более чем я, или кто-либо другой.
– Ты так думаешь? – воодушевилась моя собеседница, стараясь не отставать.
Я больше не держала ее за руку, но она шла рядом. Так мы и вошли в столовую.
– Эй, посмотрите-ка, у нас образовалась сладкая парочка, – раздался позади нас голос Блависсы. – Ни у той, ни у другой нет нормального истинного, вот и приходится довольствоваться тем, что есть.
– О, нет! Теперь она будет доставать тебя еще больше. Это я виновата…
Я недоуменно уставилась на готовую расплакаться Майю. Она что это серьезно?
– Ты полагаешь, мне есть дело до того, что мелет языком одна недалекого ума особа? – я удивленно вскинула брови.
– Эй, ты кого это недалекой назвала, нищебродка? Кстати, вы слышали, что род Риано лишился единственного дома. Только подумайте, как можно быть такими беспечными и довольствоваться одним единственным жильем, – скривилась Блависса, смерив меня презрительным взглядом.
Я никогда раньше не дралась и всегда считала, что решать дела кулаками отвратительное дело, но сейчас от гнева даже потемнело перед глазами. Я шагнула к дурище, которая посмела оскорбить меня и моих родителей. Нет, конечно же я бы ее не ударила, но путь мне тут же преградили брат обидчицы и его компания.
– Потише детка, держись на расстоянии. Не хочется портить твое симпатичное личико, – последнее он шепнул, наклонившись так близко, что расслышала только я.
– П-п-прекратите немедленно! – Майя начала почти шепотом, но закончила, перейдя на оглушительный ультразвук.
В основательно забитом зале столовой повисла оглушительная тишина. Все внимание досталось нам. Братец Блависсы сунул в ухо мизинец и, морщась, сделал вид, что пытается вернуть себе утраченный слух.
– Не делай так больше, это было ужасно, – нарочито снисходительно попросил он в наступившей тишине.
Наверное, именно поэтому грянул хохот. Смеялись и наши обидчики, и те, кто нас даже не знал. Если абстрагироваться от ситуации, наверное, действительно было забавно наблюдать за этой сценой. Но я оценила ценность поступка Майи, которая говорила всегда тихо-тихо и робела по каждому случаю. Сейчас, под градом насмешек, которые посыпались со всех сторон, она была готова свалиться в обморок.
Ситуацию спасли Марэна Штарн и ее новые подруги-одногруппницы.
– Эй, чего застыли на дороге? Столбами подрабатываете? – томно