Повелители волков. Виталий Гладкий
который вдруг утратил всю свою ярость и стал покорным словно ягненок.
Посмеиваясь и тихонько поглаживая жеребца по крутым бокам и по крутой шее, он сначала дал ему белый корешок какого-то растения, который конь тут же жадно сжевал, а затем набросил ему на спину потник, взнуздал и стремительным прыжком взлетел на круп. Мидиец от неожиданности вздрогнул и, вспомнив прежнюю прыть, встал на дыбы, но, укрощенный железной рукой парня, сначала припустил в галоп, а потом пошел ровной рысью, благо места для бега хватало – загон для объездки был не широким, но длинным.
Спустя какое-то время парень подъехал к изумленному до неприличия Алкиму – у того даже челюсть отвисла – и, вручая ему повод, сказал:
– Дай ему, господин, что-нибудь сладкое; лучше хлебец с медом. А после угощения немного ключевой воды с несколькими каплями хорошего вина. И тогда вернее друга у тебя не будет.
– Да-да, конечно, конечно…
Купец, продавший жеребца, быстро распорядился, и вскоре посыльный принес целую тарелку сладких коврижек, которую Алким и поднес коню, как царственной персоне, – церемонно и тожественно. А спустя какое-то время притащили и гидрию[25] воды из священного ключа, который выходил на поверхность неподалеку от Торжища. В Ольвии вода была не очень хорошая – солоноватая. В Нижнем городе существовали выходы пресных вод, которые использовались жителями и оформлялись каптажами и колодцами. В Верхнем городе вода хранилась в специальных водоемах и цистернах. Но ее качество оставляло желать лучшего. И только в этом ключе она напоминала по вкусу воду горной Эллады.
Купец расплатился с парнем чин по чину, так как Алким был занят конем. Но едва тот, беззаботно посвистывая, собрался уходить, Алким окликнул его:
– Постой! Поди сюда.
Парень подошел. Только теперь Алким наконец рассмотрел его, как следует. Он был чуть выше среднего роста, гибкий, как лоза, с очень тонкой талией. Сразу могло показаться, что силенок у него маловато, но хитон был без рукавов, и купец увидел узловатые рельефные мускулы, оплетающие предплечье юноши. Глаза у него отсвечивали весенней зеленью, а длинные светло-русые волосы были схвачены на затылке бронзовым обручем.
– Ты кто? – спросил Алким.
Он хотел спросить, не раб ли он, да постеснялся сказать это напрямую.
– Никто, твоя милость, – беззаботно ответил юноша. – Перекати-поле. Но я вольный человек.
– Миксэллин?..[26] – догадался ольвиополит.
– Что-то вроде этого. Я сирота.
– Понятно… Ко мне в услужение пойдешь? Нужен опытный конюх и наездник, а ты, я вижу, очень ловко управляешься с лошадьми.
– Не без того, – согласился парень. – Лошадей я люблю.
– Ну, так что, договорились? За оплату не беспокойся, не обижу. И угол, и еда у тебя будут.
– Насчет жилья, господин, пусть голова у тебя не болит.
Гидрия – древнегреческий керамический кувшин для воды. У гидрии три ручки: две маленькие горизонтальные по бокам сосуда для того, чтобы поднимать его, и одна вертикальная посередине для удобства разливания воды. Гидрии носили на голове или на плече.
Миксэллин – ребенок от межэтнических браков между скифами и греками; обычно миксэллины относили себя к греческой цивилизации.